С Бухарской стороны часто летела паутина — первая проседь недалекой зимы. Журавлиный треугольник пунктиром метил малиновые донца облаков. А выше него, выше закатного солнца, реактивный самолет вел по синеве тонкую блестящую линию.
Внимание Марата привлек девчоночий радостный возглас: «Й-есть! Вот это окунище!..» В соседней бударе, зажав под мышкой удилище, снимала с крючка рыбу Варя Ветланова.
— Как клев, Варюша?
— Ой, хорошо клюет, Марат Николаевич! Целую уйму уже натаскала.
Марат перешагнул в ее будару, нагнулся к ведру: в нем плавали конопатые ерши и окуни в лампасах.
— Ого!.. Может быть, уступишь нам? А то поймаем ли сами...
— Забирайте, я еще сколько угодно наловлю! А черви есть у вас? Возьмите моих, я еще накопаю. Берите, берите! — Варя почти насильно всунула в руки Марата ведерко и консервную банку с червями.
— Спасибо! Значит, с меня плитка шоколада.
— Что я — маленькая?..
Варя смотала леску на удилище и важно, оттопыривая мизинец свободной руки, посеменила к взвозу. Но, оглянувшись и заметив, что Марат как будто бы уже не смотрит на нее, припустилась во весь дух, только загорелые ноги, как спицы в колесе, замелькали.
Марат улыбнулся. И тут же он увидел спускавшегося к берегу Василя. Тот нес на плече весла и удилища, а в руке — патефон.
— Стопроцентный культдосуг обеспечен! — Марат с усмешкой принял от него патефон и снасти, сложил в бударе. — Я уже и рыбы наловил, пока ждал вас...
— Зараз придет Граня. Нюру шукае, шоб она за нее на ферме...
На границе Европы и Азии не было таможенных досмотрщиков, и паромная переправа не пустовала. Особенно активно катались на левобережье женщины — там безданно-беспошлинно можно набирать мешки и ведра терну и грибов. Женский разноголосый галдеж был слышен даже с азиатской стороны. А оттуда начали переправляться грузовики с ароматным лесным сеном.
Мягко, бесшумно скатилась к въездным мосткам голубая «Волга». Из нее доносилась задумчивая нежная музыка. За баранкой сидела молодая красивая женщина, кинув левую руку через дверцу. В тонких пальцах слегка дымилась сигарета с золотым ободком.
— Собственная! Провалиться мне, если не куплю себе такой машины... — Василь направился к «Волге», разминая в пальцах папиросу. — Разрешите, девушка, прикурить? Спасибочки!
Храня на лице учтивость, он почти на цыпочках возвратился к Марату.
Четко и звучно, словно затвор винтовки, щелкнул замок дверцы: женщина вышла из машины. Движением головы откинула назад длинные белокурые локоны и, не обращая внимания на парней, грациозно поднялась на мостки. У края остановилась, покачиваясь с носков на каблуки. Ветерок трепал на ее коленях широкий подол летнего платья.
Василь захлебывался:
— Как играе, сатана, как играе! На лучших моих чувствах играе...
— Тонкое наблюдение!.. Берегись, старый донжуан, Граня идет...
С превосходным безразличием отвернулся Василь от незнакомки.
Запыхавшаяся Граня вскочила в будару, прошла на корму.
— Поехали!.. Насилу разыскала Нюру... Василь, ты — на весла, тебе полезно...
— Что вы, Граня, он и так кефирным созданием стал! Сердце начало заклинивать, так Ирина ему кефир да овощи прописала. Я буду грести.
Но Василь, посапывая, сел на среднюю скамейку и с характерным стуком вложил весла в уключины. Стремя подхватило будару, но сила у Василя была немеряная: береговой каймой суденышко послушно пошло против течения. Марат понял, что Василь своим умением грести рисовался перед красивой владелицей «Волги», которая наблюдала за ними с высоты причальных мостков. Граня, видимо, тоже это поняла.
— Бережко, что ты так взглядываешь туда? — с ехидцей спросила она. — Хочешь знать, кто она? Главный инженер геологической партии... Ты уж лучше к нам, дояркам, чалься, надежнее...
Марат рассмеялся, а Василь с такой силой ударил веслами по воде, что всех обдало брызгами.
— Не перевариваю тех, шо курят: целуешь, а от нее — як от пепельницы.
— Ничего, Граня, он тоже будет учиться и будет курящих любить.
— Я? — Василь иронически хмыкнул. — Чи мени жить надоело? Чи я мало заробляю? От шутник ты, Марат Николаевич!
Граня и Марат молча переглянулись.
Урал Граня знала отлично. Коротким кормовым веслом она рулила то к длинным песчаным косам, то просила Марата привязать будару к притопленным деревьям, обрушенным в реку подмытым яром. Здесь всегда колотились голодные злые жерехи. Граня брала в руки новенький складной спиннинг и, встав, ловко забрасывала блесну метров на тридцать — сорок.