– Господин надзиратель, Брена вызывает Гейнц, могу ли я его забрать для конвоирования к сиятельству? – прозвучал голос Мадана сверху
Избитый Брен не стал терять времени и что есть мочи закричал наверх «Мадан, надзирателя нет! Вытащи меня!»
Было видно, как Мадан спускается вниз, за ним шли еще два парня, похожих на сопровождение. Толпа заключенных разошлась, тогда Мадан спокойно подошел к Брену и сказал громко: «Тебя ждет Гейнц! Выходи!»
Брену показалось, что Мадан был очень серьезный. «А что, если и правда Гейнц вызвал его к себе? Но зачем?» – думал он. Пока они поднимались наверх, Брен кусал окровавленную губу.
Глоток прохладного, свежего воздуха для Брена был головокружительным удовольствием. Он наслаждался им и чувством свободы. Этот страшный, адский труд в холодной яме был в прошлом.
– Мадан, нужно уходить, не повторяй ошибок своей сестры, – сказал Тирон.
– Да, да, нужно уходить, – с дрожью в голосе произнес Мадан. – Брен, это Тирон и Меларо, два брата. А теперь и правда, нужно уходить отсюда.
– Какой сестры, Мадан? – нахмурившись, спросил Брен.
– Нужно идти. Всё расскажу позже, укроемся пока в доме у братьев – ответил Мадан и начал шагать в сторону домов.
Брен шел молча и осматривал всё вокруг с восхищением, он увидел, как развился город, огромные толпища людей, теплицы с огурцами, костры по всем дорогам и, самое главное, было значительно теплее, чем раньше. Подходя к дому, любопытство Брена взяло над ним верх, и он спросил:
– А я слышал, в «Сугробе» говорят, что он уже не греет, смотри как тепло! Врут значит? Так и думал! – усмехнувшись, сам себе ответил Брен.
Зайдя в дом, они уютно расположились. Брен в первую очередь пошел отмывать кровавые разводы на лице, пальцы его были похожи на уголь. Тирон начал жарить рыбу, Меларо нарезать огурцы, а Мадан в свойственной ему тихой и спокойной манере рассказывал о прошедших событиях.
– Так это всё «Купол» греет? – возмутился Брен, – а зачем тогда люди в «Сугробе» умирают?
– Я не знаю, – выдохнул Мадан.
– Ну если тебе так это интересно, сходи спроси у Гейнца, – засмеялся Тирон.
Комфортная обстановка в доме поддерживалась дружеской беседой и смехом, но стук в дверь заставил их резко замолчать. Они в мертвой тишине переглянулись между собой. Тирон показал Брену на пол, там был маленький деревянный погреб. Стук в дверь усиливался. Мадан знал, кто там, но старался не паниковать. После того как Брен залез в погреб и замер, Тирон подошел к двери и открыл.
На пороге стояли слуги Гейнца, они вежливо поздоровались и поинтересовались о Мадане. Услышав отрицательный ответ, они ушли, и дверь захлопнулась.
После ухода слуг тишина в доме продолжалась около двух минут, затем Тирон, Меларо и Мадан начали беседовать полушепотом. Тирон вспомнил о Брене и хотел сообщить ему, что слуги Гейнца ушли, как внезапно раздался сильный, глухой удар по двери, и, спустя несколько секунд, дверь уже лежала на полу, а на пороге уже стоял смеющийся Гейнц и всё те же слуги, которые приходили первый раз. В этот раз Мадан не успел спрятаться, так как всё произошло очень стремительно. Его сердце билось очень быстро, не давая подумать о плане действий. Слуги также стояли с нескрываемой улыбкой и презрительным взглядом осматривали помещение, стоящего перед ними Тирона, за которым сидели Меларо и Мадан.
– Ну здравствуй, Мадан, – пытаясь показаться вежливым, начал Гейнц – а что это мы, работу прогуливаем, да ещё и на испытательном сроке?
– Приветствую, ваше сиятельство, – Мадан преклонил колено, в надежде раздобрить Гейнца. – Я? А я не прогуливаю, помогаю ребятам обосноваться в нашем городе – сказал он, показывая на Меларо и Тирона.
– За идиота меня держишь? – угрюмо закричал Гейнц, – у семьи Белус была возможность измениться, возможность начать всё сначала и возможность проявить себя с другой стороны, открыть новые таланты, и что в итоге? И ты, и твоя сестра выбрали предательство.
«На площадь!» – рявкнул Гейнц, слуги взяли Мадана, Тирона и Меларо за руки и повели на неизвестную им до сих пор площадь. Они шли, люди расступались перед Гейнцом и его свитой, жители смотрели на них сочувствующим взглядом. Подходя к площади, Гейнц скомандовал Шону собрать всех жителей, пообещав, что «представление долгим не будет».
На новенькой площади, вымощенной из старых, но отмытых кирпичей, стояли четыре виселицы высотой в три метра. Народа собиралось всё больше и больше. Это было первое массовое событие и большинству было интересно, что произойдет, а также разбавить свою жизнь от серых, рабочих будней.