Действительно, кто я такой? Чёрт. Окончательно перегнул палку, понимаю. Но… С ней я почему-то постоянно веду себя отвратительно. На грани. Выбешивает она меня знатно! Знаю, что не прав, но остановиться и признать свою неправоту я не могу! Никак…
— Я сказал стоять! Сейчас вызову Тамерлана, и он объяснит тебе кто я такой.
— А без Тамерлана не можешь, да? Может, в этом твоя проблема? Без Тамерлана ты никто?
Да что с ней такое? С цепи сорвалась? Она ведь… она не такая! Не дерзкая, не злая…
Она… просто маленький Воробушек! И я не должен быть с ней резок и груб. Нет, только не сейчас. Не так!
Но ее слова врезаются в мозг как перфоратор в железную арматуру, коварно спрятанную в бетонной стене.
«Без Тамерлана ты никто». Моя самая больная мозоль. Мой триггер!
Я всегда это чувствовал. Всегда, сколько себя помню, жил с пониманием того, что мой брат успешный, умный, сильный. Настоящий глава клана. Будущий глава семьи. Даже, скорее, действующий, потому что именно Тамерлан в свое время спас нашу семью, наш клан от окончательного падения.
Тамерлан номер один. Тамерлан — всё!
А я, Ильяс, никто. Так… золотой мальчик мажор, которому все на блюдечке.
Хочет Ильяс заниматься искусством — да, пожалуйста, от него же никто ничего больше и не ждет.
Хочет Ильяс гулять и веселиться — да, нет проблем, он же младший, от него никаких чудес ждать не приходится.
Хочет Ильяс взяться за что-то серьезное — да зачем тебе это, малыш? Гуляй и веселись! Брат за тебя все решит.
А если я хотел решить сам?
И на это у меня тоже есть ответ. Хотел бы — решал бы! И не принимал бы с удовольствием тот факт, что ты никто, звать никак, золотая молодежь к которой не относятся серьезно, прожигатель жизни!
И я ведь прекрасно помню тот день, когда в брата стреляли. Когда его жизнь висела на волоске! Когда даже веселый балагур доктор Товий сказал серьезно отцу и матери, что все в руках нашего Бога. Как он решит. Его Товия руки больше ничего сделать не могут.
Отец тогда посмотрел на меня. И я все прочитал в его взгляде. Он смотрел с таким разочарованием! Словно жалел, что на операционном столе не я — никчемный младший — а брат. Словно прикидывал, как низко падет наша фамилия, если во главе клана встанет не Тамерлан, старший брат, носящий имя героя, а Ильяс, Илик, младшенький, который так же носит имя младшего брата великого воина.
Мокрая рубашка липнет к телу. Неприятно. Холодно.
Заслужил. Все заслужил.
Сглатываю, потому что в горле ком. Закрыл бы глаза, да они и так закрыты.
— Надежда! Где ты? — тишина. — Надя! Вернись!
— Ильяс! — голос брата доносится из комнаты. — Илик, в чем дело?
Слышу твердые шаги, скрип двери.
— Илик? Ты что? Что случилось?
— Просто… помыться решил.
— В одежде?
— Да. Так веселее.
— Зачем Надежду напугал?
Я напугал? Весело.
Чёрт… пугал я, или не пугал, она ушла. И… скорее всего больше не вернется. Никогда.
И я никогда больше не услышу ее голос. Журчащий ручеек. Чириканье милого, маленького Воробушка.
— Отвали, Там, пожалуйста. Дай полотенце и…
— Я принесла полотенце.
Чик-чирик…
Чирик-чирик! Воробушек!
Еле сдерживаю улыбку, хотя чувствую, что моя губа все-таки дергается.
И слышу словно в ответ очень легкое хмыканье. Нежнее чем чириканье воробья.
Понимаю, что Там его вряд ли мог уловить. Это не для его ушей. Для моих.
Мои локаторы становятся чувствительнее с каждым днем. Компенсация слепоты. Становлюсь чувствительнее в других местах. Самых разных.
— Надя, я думал… — Тамерлан откашливается, — вы вроде сказали, что работа вам не подходит?
— Я…передумала. — говорит уверенно, но ей снова не удается меня обмануть, я нутром ощущаю внутреннюю вибрацию. — Если только сумма гонорара, которую вы озвучили в силе.
Гонорар, значит! Интересно, сколько же ей Тамерлан посулил?
— А я могу узнать сумму гонорара моей сиделки? Может, это не она за мной, а я за ней ухаживать должен? Вдруг она богаче меня теперь? — ёрничаю, нарочно, чтобы не выдумывала там себе!
— Это конфиденциальная информация, Ильяс. Сиделку нанимаю я, так что, — брат старается казаться суровым и деловым.
— Я и сам могу нанять свой персонал, не так ли, Там? Я же… не нищий? Отец ведь мне что-то оставил?
— Мы обсудим это позже, брат, без свидетелей. А теперь, простите, мне нужно идти.
— До свидания, Тамерлан Александрович.
— Что, даже не посмотришь, как она меня вытирать будет? Доверяешь персоналу с первой минуты?
— Извини, Илик, нет времени.
— Нет времени на ерунду, ты хотел сказать? — цепляю его, зная, что не ответит, но цепляю.