— А что, ты ищешь работу? — попробовал угадать трактирщик, — здесь в Обрезках мне не помешал бы хороший вышибала.
— Не ищу, нет, — ответил тот, — так не знаешь Казимира Фабера?
— Вообще не припомню такого.
Незнакомец достал из кармана пару монет.
— А так?
Трактирщик замотал головой.
— Нет, ей-богу, действительно не помню. Монеты тут не помогут. Фабер, Фабер… Нет, понятия не имею, о ком ты. У меня двое вышибал, Гвоздь и Моритц. Пару месяцев назад был ещё Зяма, но он куда-то запропал. Моя догадка, что окончательно спился, он это дело любил.
— А где жил твой Зяма?
— Да хер его знает, — трактирщик отошёл от стойки, чтобы поставить чистые стаканы на место, — в основном, валялся в канаве у игорного дома. Приходил на работу — и ладно. Но я говорю, давно его не видел, ужо месяца два как. На что он тебе?
— Старый друг, — посетитель допил пиво, хлопнул кружку на стол и вытер рукавом усы, — вместе штурмовали крепость ведьмаков на севере.
Трактирщик присвистнул.
— Да, похоже, тебе таки нужен мой Зяма, — сказал он, — он любил про это попиздеть, но мы всё думали, что байки. Как говоришь, Казимир Фарбер?
— Фабер.
— Фабер… Чудны дела твои, Господи! Ты знаешь, что, мужик, Зяма-то точно скорее всего помер, но ты сходи в Застенье. Это далече, не в нашей части, а где мост Славы. Ты город знаешь-то?
— Не особенно.
— Мост здоровый видел? В сторону доков? Такой, статуи крылатые?
— Ну.
— Вот это мост Славы. Перейдёшь по нему в Застенье и свертай оттуда налево, вдоль реки. Спросишь хозяйство Лефортов. Родрик Лефорт там хозяин, вот он тоже ту крепость брал. С Зямой пару раз сцепился по этому случаю.
— Лефорт? Да неужто? — похоже, незнакомец искренне обрадовался, — спасибо, хозяин, удружил.
— Да уж чем смог, — пожал плечами трактирщик, — удачи тебе.
***
— Паап! Пааапа!
Родрик Лефорт был в хлеву — он чистил коровье копыто. Бурёнка была немолода и относилась к процессу философски. Младшая дочка, вбежала в хлев и повисла на створке дверей, тяжело дыша.
— Что, Ясминка? — спросил Лефорт.
— Там дядя у ворот, тебя спрашивает.
— Что за дядя?
— Высооокий такой! Как ты высокий, — Ясминка попыталась показать руками, — большой. Страшный немножечко.
Лефорт собрал инструменты и отпустил корову. Та махнула хвостом, но продолжила жевать сено.
— Страшный, говоришь? А на кого дядя похож?
Девочка задумалась и замолчала. Видно, процесс раскачивания на двери помогал мыслительным процессам.
— Перестань качаться, сломаешь. Так каков дядя?
— Ну он такооой… — Ясминка послушно слезла, — на путника похож немножечко.
— Ну, беги, помоги маме.
Девочка ускакала, а Лефорт сполоснул руки в умывальнике и направился к воротам.
Страшный высокий дядя действительно обнаружился, но был он чуть ниже ростом, чем сам фермер, зато шире в плечах.
— Хозяин, припасов в дорогу не найдётся? — к счастью, путник сразу же изложил цель визита. У Лефорта отлегло.
— Отчего ж не найтись. Проходи, выбирай, — он махнул рукой, приглашая гостя внутрь, — деньги-то есть?
Тот похлопал себя по карману, в котором приятно звякнуло. Лефорт кивнул.
Они пошли по аккуратной гравийной дорожке к дому, вдоль заросшего старинными ивами берега. То тут, то там тянулись побеги настурции, горели на полузаросших клумбах огоньки ноготков и бархатцев и взлетали вверх стрелы вербены.
— Хозяйство у нас махонькое, — рассказывал Лефорт, — всего пять коровок, да бычок. Сыр есть на любой вкус, старый сыр тоже есть, есть калт тоже, ну, это сушёный творог со специями. Сейчас всё дам попробовать, конечно. Мёд вот есть, пасека у меня в том конце хозяйства, ещё остался с того года, но и этого года майский есть.
— Давно здесь живёшь?
— Да уж не сосчитать, — Лефорт махнул рукой, — как пятнадцать лет тому пришёл, так и завёл хозяйство. Ну вот, пришли.
Лефорт кликнул жену, чтоб вынесла гостю попробовать сыра, сам присел на скамейку в кустах смородины. Воздух дышал летом, в кустах шорхали молодые дрозды, а маленькая трёхцветная кошка очень сосредоточенно крутила задницей, пытаясь их поймать.
Кошка прыгнула. Дрозды с возмущёнными криками запрыгали по листве и нелепо подлетели.
— Сам-то куда путь держишь? — спросил фермер.
— На север, — ответил путник, — в Каэдвен. Знаешь тамошние места?
Лефорт нахмурился и какое-то время помолчал.
— Знал когда-то. Сейчас не вспомню, — сказал он в конце концов, — говорят, непорядок там стал, жуть какой непорядок.
— Говорят, там в горах ведьмаки жили.
Лефорт оглянулся по сторонам, будто бы их кто-то мог подслушать и продолжил вполголоса:
— Знаешь, вот если кто спросит меня — так и нехай бы жили. Я считаю как, если нужно, то двое всегда могут договориться. Вояки были первоклассные, сейчас-то ведьмака днём с огнём не сыщешь. Жутковаты, конечно, но что с ними натворили — этого они не заслужили.
Незнакомец задумчиво смотрел на него, будто кошка. Словно что-то взвешивал про себя, раздумывал. Лефорт понимал — то, что он сказал, вряд ли было популярным мнением, но другие фермеры и купцы его чаще всего понимали.
Что ж, этот купцом не был. Лефорт мысленно выругал себя за то, что в очередной раз разболтался с кем не попадя.
Тут жена принесла поднос с продукцией и кувшин холодного яблочного сидра, чтобы пробовалось получше, и гость оживился. Фермер вздохнул с облегчением — разговор свернул на привычную ему стезю. Он погрузился в рассказы о том, как делается каждый из сыров и нахваливание продукции — в конце концов, своим продуктом он действительно гордился.
***
Дегустация затянулась. Гость, которого звали Борислав, оказался крайне приятным собеседником с целым ворохом занятных баек со всех концов Континента. Совсем скоро рядом со столом выстроилась вереница детишек — тут были и трое детей Лефорта, и двое тех, кого он усыновил. Обалдуи быстро воспользовались тем, что никто за ними не смотрит, бросили дела по хозяйству и пристроились у стола, таская куски сыра, сушки и фрукты, и слушая истории о разных дивных делах.
Борислав был не против. Ему настолько понравилось на лефортовском хозяйстве, что он решил остаться на ночь, чему хозяин был несказанно рад.
Гость больше не возвращался к вопросам о ведьмаках, но Лефорт, язык которому развязали холодный сидр и летняя жара, сам снова поднял эту тему. Вместе они пришли к тому, что каждый должен заниматься своим делом.
— Ты знаешь, Борислав, я же был в ополчении тогда, с теми, кто брал крепость.
Гость быстро сверкнул глазами, проявляя интерес. Лефорт продолжал.
— Это был кошмар. Я тогда служил наёмником, где давали монету — там и служил. Так же, выходит, как те ведьмаки. Тогда же, лет двадцать назад, были все эти грамоты, про то, какие они все чудовища, да и денег обещали немерено — я и клюнул. Наверное, это была худшая ошибка в моей жизни.
— Вы ведь победили, — удивился Борислав, — и ты выжил. Я считаю, целых два плюса.
— Да дерьмо это было, а не победа. Мы были просто мясом, страшная мясорубка. Почти все, кто там был из людей, все перемёрли. Чародеи выпустили чудищ, так им всё едино было, где ведьмак, где нет — всё человечина.
Детишки, собравшиеся вокруг самовара, слушали, затаив дыхание. Солнце уже клонилось к закату и на сад ложились трепещущие полоски света.
— Тогда-то я побежал назад и спрыгнул там с мостика, а под ним — вроде пещерки, проход такой, и ежевикой всё заросло. И гляжу — а там в этой ежевике ведьмак сидит. Ну тут, думаю, мне и конец. А он молодой, как я тогда был, лет двадцать ему, может. Глазищи кошачьи, а в них тот же страх, что у меня. И рукой показывает в эту ежевику, мол, пошли.