Острое желание бешено рвануло по венам, не оставляя выбора. Приблизившись к Маше вплотную, я коснулся почти невесомым поцелуем той самой изящной родинке на ключице. Да, черт подери! Я хотел это сделать с того самого момента, как эта мадам бросила меня одного в клубе.
Даже если я получил бы промеж глаз или ног – по хрен. Теплый аромат ее кожи, заполнивший напрочь мои легкие, мгновенно выбил из меня все инстинкты самосохранения. Я все еще помнил все возбуждающие линии Машиного тела, помнил, как твердели ее соски под моим языком. Знал, как стонет эта девочка в моих руках. Черт! Как же сильно я скучал.
Не отрываясь от бархатной кожи, прошелся губами вверх по шее к подбородку, с затаившимся сердцем ожидая реакции Маши. Она лишь приложила свои ладони к моей груди, но так неуверенно, будто бы решая: оттолкнуть или притянуть. Но через секунду не осталось никаких сомнений, когда ее тонкие пальчики сжали в кулак ткань моей футболки, а дыхание перешло в режим неровным вдохов и выдохов. До таких мягких, манящих губ остались какие-то ничтожные миллиметры.
— Сдайся уже, Маш. — Мой голос охрип от натянувшихся от бешеного возбуждения нервов.
Так хотелось вонзиться в этот сладкий рот поцелуем, но оттягивать этот момент было не менее сладко. Соприкоснув нас лбами, ощущал каждое движение ее губ:
— А если я не хочу? — с надрывом прошептала она.
— Так прикажи мне остановиться.
Я медленно провел ладонью по плавному изгибу талии вверх, сминая податливый хлопок. Мои пальцы замерли лишь тогда, когда накрыли округлую грудь, а под тонкой тканью так вкусно проступали горошины сосков. Твою же... Она еще и без белья. Я готов был облизнуться, как голодный котяра, когда дразнящими пощипываниями обхватил подушечками пальцев затвердевшие соски. Под ширинкой джинсов мигом стало слишком горячо и жутко тесно.
— Ну? Что ты молчишь? — вызывающе усмехнувшись ей прямо в ушко, слегка прикусил его мочку.
Маша податливо выгнулась с приглушенным стоном и провела пальчиками от моей груди по шее вверх. Слегка оцарапывая ноготками кожу, она запустила ладони мне в волосы и, грубо сжав их, притянула мою голову к себе ближе.
— Иди ты к черту, Герасим. — Горячий и такой довольный шепот коснулся моего уха.
Только вот женское тело, недвусмысленно прижатое мной к кровати, явно твердило об обратном. Маша плавно прильнула ко мне и потерлась бедрами о твердый бугор между моих ног. У меня в паху все взорвалось от пульсации, правда, одновременно с оглушающим звоном мобильного.
Сука! Да чтоб вас всех! Собственный скрежет зубов противно резанул по мозгам вместе с моим орущим телефоном, потерявшимся где-то в серых волнах покрывала. Улучив момент, Маша ловко вынырнула у меня из-под руки и отодвинулась в противоположный угол кровати. Пока мной проклинались все, кто мог даже просто теоретически являться инициатором этого звонка, мне уже протягивали мой телефон.
— Зоя Михайловна? — ехидно выдала Маша.
Она кинула быстрый взгляд на светящийся экран с именем звонящего и опять из мягкой и податливой стала похожа на хмурого ежика. Только яркий румянец на щеках, карие глаза заволоченные сверкающей дымкой и слегка подрагивающая рука, протягивающая мне мобильный, выдавали ее с головой.
— Это наш бухгалтер, — вздохнул я, забирая телефон и отводя взгляд от соблазнительно торчащих сосков под футболкой, иначе все, что успело окаменеть между моих ног начинало болезненно ныть.
Буквально впихнув мобильный в мои руки, она пулей подорвалась с кровати и скрылась в коридоре. В глубине квартиры раздался хлопок дверью и звуки льющейся воды из ванной, куда, по всей видимости, и унеслась Маша, оставив меня наедине с Зоей Михайовной и с моим грустно пульсирующим стояком.
Но спасибо гребаному дебиту и кре́диту! Сработали не хуже холодного душа. Что там втирала мой бухгалтер, громогласно тараторя мне в трубку, я совершенно не вникал. Лишь понял, что если в ближайший час встреча на Эльбе не состоится, то всему кранты.
Пришлось менять так отлично спланированный день на ходу. Закончив разговор уже с изрядно подпорченным настроением, собирался оставить Машу без своего присутствия, но картинка, представшая в плохо прикрытой двери спальни, заставила затаиться. Увиденное дало мне стопроцентную уверенность, что я не ошибся ни в себе, ни в Маше.
Вечно фыркающая девочка-колючка застыла в коридоре. Ее немного влажные волосы уже были гладко причесаны, а выражение лица источало всю серьёзность. Интересно, долго она настраивалась на такую хладнокровную моську?
Машин взгляд был точно направлен на мою куртку, неаккуратно брошенную на комоде. А из кармана косухи торчал брелок ее ключей от машины. Это было сплошное палево. Я ведь совершенно забыл, что так и таскаю их с собой.