Еноты отстегнули летягу от столба, подняли и потащили в грузовик. Сплендид оказался на редкость тяжелым, пару раз воришки хотели бросить его, но внутренний голос подгонял их и подстегивал их чувства. В конце концов, тело было благополучно погружено в грузовой отсек машины и скрыт балдахином, чтобы не пахло. Сами братья завели мотор и дали газу домой. Они еще не представляли себе, как они будут лечить свою жертву, но, во всяком случае, у них камень с души отлег — совесть перестала мучить их.
========== … и раскаяние ==========
Приехав к себе домой, Лифти и Шифти открыли багажный отсек, скинули балдахин и еще раз посмотрели на тело Сплендида. Оно было жалким, все в крови, грязи, гное и немного в гнили. Плюс ко всему за все время поездки запах от тела каким-то образом просочился сквозь парусину и испоганил весь воздух внутри машины. При таком раскладе братья не решались даже притронуться к телу, очень уж противно оно было на ощупь. И, естественно, было неясно, что нужно делать в первую очередь: куда класть, что делать с ранами, насколько бдительно следить за пациентом и так далее и тому подобное. Хитрюга посмотрел на старшего брата. Тот понял взгляд, но не знал, что и ответить.
— Я вот тут вспомнил, — начал тут енот без шляпы. — Когда мы еще с тобой мелкими были…
— Ага, ты еще тогда увлекался чтением, — прервал его Шифти.
— Да. Так вот, я как-то читал, что для правильного лечения рану нужно промыть и про… Проде… Про-де-зин-фи-ци-ро-вать, во.
— Чего? — видимо, Ворюга решил сегодня изрядно потупить.
— Ну отмыть, помазать какой-нибудь ерундой, чтобы не было грязи, и чтобы инфекция не проникла внутрь. Иначе может случиться что угодно, от гниения до заражения крови. Понимаешь?
С минуту в воздухе висела гробовая тишина. Оба брата пристально смотрели друг на друга, Шифти пытался найти хотя бы какую-нибудь искру прежнего Хитрюги, вороватого, хитрого и во всем подражающим ему, старшему из близнецов.
— И когда это ты таким ботаном стал? — енот в шляпе закатил глаза. — Я-то все думал, что медицина — это прерогатива Сниффлса. Ладно, давай-ка лучше помоги мне тело вытащить. Поступим так: ты кладешь этого вот типа в ванную, а я поеду, наведаюсь к Петунии.
— Почему именно к этой скунсихе? — удивился Лифти, оттаскивая Сплендида от грузовика.
— Ну она же у нас типа гигеноманка. Хотя небольшая чистка запасов мыла и прочей фигни ей не навредит. Хорошо, я поехал. Скоро вернусь.
И, хлопнув дверью, Ворюга тронулся в сторону города, оставляя младшего брата наедине с полуживым летягой. Тот постоял с минуту, не решаясь опять притронуться к окровавленному телу, но потом он тяжело вздохнул, ухватил жертву за руки и потащил к дому. При этом на траве и на дорожке оставался приличный след от крови. Как только Лифти донес Сплендида до входной двери, он сел на крыльцо передохнуть, уложив героя рядом с собой, поскольку одному тащить летягу было еще тяжелее, чем на пару с Шифти. В голове у него сейчас было пусто и тяжело. Он просто смотрел куда-то вперед, в лесок, располагавшийся неподалеку. Сейчас, в такое время, енот мог разглядеть каждый листик, колыхавшийся от легкого ветерка, каждую веточку, каждый ствол. Еще никогда раньше он не любовался природой. «Вот было бы здорово, — подумал про себя Хитрюга. — Если бы все листья там были долларами, а сами деревья — золотые…».
Он посмотрел еще раз на Великолепного. Тот лежал со сложенными на груди руками и медленно, ровно дышал. Если бы не кровь, гной и ошметки плоти, то можно было подумать, что летяга просто спит. В грудь енота без шляпы что-то больно кольнуло, горло сперло от горького комка, а на глаза стали медленно наворачиваться слезы. На душе начали скрестись кошки, казалось бы, еще чуть-чуть, и Хитрюга бы заревел, как девчонка от любой убитой миловидной зверушки. Но тут младший близнец очнулся, взял себя в руки, проглотил комок в горле, снова подхватил Сплендида за подмышки и занес в дом. Чуть погодя енот уже клал белку в ванную, в очередной раз удивляясь габаритам супергероя, ибо тот из-за своего большого роста попросту не влезал туда, приходилось класть его в полулежащую позу.
— Ну, где же этот олух? — ругался Лифти, поочередно кладя ноги героя. — И долго ли мне придется тут торчать?
— Але, я тут, — послышался сзади голос Ворюги.
— О, отлично! — енот без шляпы сказал это таким голосом, что было непонятно, то ли это была ирония, то ли настоящая радость. — Что так долго? Я уж подумал было, что тебя в обезьянник сунули.
— Задержался я, — буркнул Шифти. — Петуния, как оказалось, спит очень чутко, пришлось воспользоваться старой доброй битой. Плюс я заскочил в один продуктовый магазинчик, жратвы принес. А то у нас дома шаром покати, лично же я проголодался после это поездки.
— А главное-то ты добыл? Мыла, дезинфицирующие средства?
— Нет, блин, я про них забыл! Конечно, достал. Они в машине, можешь забирать и мыть героя.
— Че?
— Что слышал. Я пошел жрать.
— Стой, стой, стой, — Хитрюга взял своего брата за плечо. — Слушай сюда, я сейчас не пойду назад на улицу. Я сам устал, я тоже хочу жрать, я тащил этого летягу в ванную. Думаешь, это легко — нести такого громадного и тяжеленого супергероя?
— Но-но-но, ты чего так разошелся-то? — енот в шляпе не в шутку испугался взгляда своего брата. — Ладно, сейчас принесу.
— Отлично. И мыть его тоже будешь ты!
— Что за..?
— Пристрелю в лоб, падла! — Лифти закричал, достал пистолет и нацелил дуло на лицо Шифти.
И этим поступком он второй раз испугал старшего брата. Поняв, что у Хитрюги нервный срыв, и это надолго, Ворюга решил оставить енота без шляпы в покое и сделать так, как он сказал. Поэтому он примирительно поднял руки и ушел разбирать сворованные чистящие средства.
*****
— Лифти, ты спишь?
— Уже нет. Ты чего так громко и долго мыл?
— Падал я. Вода на кафель пролилась, пришлось еще и полы мыть. Я еще и глаз себе разбил, как видишь.
Шифти уселся на свою постель и посмотрел целым глазом на брата. Ни злобно, ни с ноткой братской любви, ни с иронией. Как будто он и не замечал своего младшего вообще, а смотрел сквозь него. Этот взгляд не очень понравился Лифти. Он встал, потянулся и сел рядом. Толкнул. Ноль реакции. Енот без шляпы решил больше не дергать Ворюгу, поскольку все-таки побаивался неоднозначной и бурной реакции. Он посмотрел туда, куда смотрел енот в шляпе. Так они просидели добрых два часа, не двигаясь, не говоря друг другу ни слова, затаив дыхание. Только и были слышны шумные вздохи вспоротого горла Сплендида, уложенного на раскладушку в другой комнате. Наконец Шифти вздохнул и заговорил:
— Слушай, а вот что мы делаем?
— Что? — переспросил Лифти.
— Что вот мы сейчас делаем? Летяга нам вроде как враг. Очнется. И если узнает нас, при первой возможности сдаст копам, чует моя жопа.
— Но ведь мы его так избили. Едва не убили.
— И герой получил по заслугам.
— За что?
— За то, что постоянно колотил нас, когда подлавливал на краже.
— А ты вот никогда не задумывался, что наше поведение — аморально? — вдруг выдал Хитрюга. — Мы ведь крадем чужие вещи, лишаем других средств к существованию. А почему мы стали ворами?