Сам Мартин не боялся драки. Что такое боль он представлял себе довольно смутно, но считал ниже своего достоинства перед ней дрожать. Будь он самим собой — к нему еще может и не подошли бы. Но Вик выглядит чужаком. И слабым, а слабых тут не жалеют.
Но у Вика не получится просидеть взаперти до того момента, как он непостижимым образом научится давать отпор. Скоро Вик пойдет в школу, и лучше бы ему не выглядеть зазнавшимся городским жителем.
К тому же Мартину нужна была помощь.
Деревня была небольшой.
Большая часть домов была выкрашена в белый или голубой цвет. Мартин знал, что сюда иногда приезжают туристы, и местные жители стараются поддерживать антураж. Поэтому дома снаружи были опрятными, многие окна украшали резные ставни, а на окраине деревни специально оставили старую мельницу. Многие крыши золотилась на солнце соломой.
Сперва Мартин потерялся в изобилии звуков, и почти минуту стоял, прикрыв глаза, и пытался привыкнуть к показавшемуся оглушительным шуму. Слышались голоса — раздраженные женские, визгливые детские, благодушные мужские. Где-то мычали коровы, кудахтали куры, слышалось знакомое сытое хрюканье свиней и заливистый лай собак.
Мартин отметил про себя небольшую церковь на окраине деревни. В крайнем случае можно пойти туда. Предложить помощь в обмен на еду. Попрошайничать он не собирался, хотя и понимал, что от работы шестилетнего ребенка немного пользы.
Огород нашелся быстро.
Тот дом сверкал белоснежной краской. Из-за забора виднелись несколько яблонь, пышные кусты смородины и ровные, зеленеющие ряды грядок с огороженными разноцветными колышками секторами.
«Мартин, она нас прогонит», — тоскливо предрек Вик, и Мартин был вынужден с ним в глубине души согласиться.
Женщина, пропалывавшая грядку у забора, казалась огромной. Она будто вся состояла из мягких шаров разного размера, засунутых под цветастое бесформенное платье. Мартин смотрел на ее красное, мокрое лицо и стянутые в тугой узел на затылке черные волосы. И чувствовал, что стучать ему не хочется. Но он не стал потакать ни своей интуиции, ни своему постыдному малодушию.
— Уважаемая?.. — окликнул т он ее из-за забора.
Женщина не услышала. Мартин досадливо поморщился. Детскому лицу не шло выражение взрослой досады, но он ничего не мог с собой поделать.
У Вика голос тихий, дрожащий.
«Только милостыню и просить», — раздраженно подумал Мартин, но прогнал и эту мысль.
И громче повторил:
— Уважаемая!..
Женщина обернулась. Лицо у нее тоже оказалось совершенно круглое, а шея — дряблая, висящая рыхлыми складками. Мартина посетила неожиданная мысль — какой она была в молодости, эта женщина? Не такой же бесформенной и…
— Что тебе? — хрипло спросила она.
«Будто ворона каркает», — усмехнулся Вик.
— Не нужна ли вам помощь?
— Я клубнику не раздаю! Помощник! Скажи своему папаше…
— Мне не нужна клубника, уважаемая, я предлагаю вам помощь, — с нажимом повторил Мартин.
— Пшел, — презрительно выплюнула женщина, возвращаясь к грядке.
Мартин оглянулся в поисках другого подходящего дома с более приветливыми хозяевами. Под ногами у него копошилась в пыли пестрая курица.
«Мартин, а ты чего хотел-то? Зачем тебе непременно с красивым огородом?» — спросил Вик.
Но ответить Мартин не успел — его плечо сжала чья-то рука.
— Мальчик? Ты предлагал Римме помощь? — раздался женский голос.
Обернувшись, Мартин с большим трудом удержался от того, чтобы отшатнуться.
Женщине, которая на него смотрела, могло быть и двадцать, и шестьдесят. Лицо было перечеркнуто розовым, в белых прожилках бугристым шрамом, ото лба слева к подбородку справа. Один глаз у нее был сделан из дешевого, мутного стекла, издевательски-яркого, синего, словно бросающего вызов своей заметностью.
Но Мартин внимательно и серьезно смотрел на второй — уставший. Темно-серый, как у него. Он не стал стряхивать руку с плеча.
— Да, я предлагал. Помочь вам, уважаемая? — тихо спросил он.
— У меня нет клубники, — с какой-то обреченностью сообщила женщина.
У ее голоса тоже не было возраста. Он низкий и усталый. И больше… никакой.
— И далась же… — Мартин осекся на полуслове. — Мне не нужна клубника. Мне нужны журналы. Или книги.
— Журналы? Какие ты хочешь журналы, мальчик? Про машины? Про корабли?..
— Про… садоводство. Про кур, про огород… в общем, про то, как вести хозяйство.
— Зачем тебе? — удивилась женщина.
— Я — сын Анатолия Редского, — с отвращением признался Мартин.
— Анатолий это… тот грузный мужчина, который выращивает свиней?