А цветов становилось все больше и больше, и каждый светился странным, тревожным светом.
— Она запретила сажать в своем саду какие-то другие цветы. Сказала, будут только красные, а все остальные приказала вырвать и сжечь.
— Вот как? — кажется, Мари ей не поверила.
— Конечно! Идемте, я покажу! — Таша, внезапно осмелев, схватила ее за рукав и потащила к сцене.
— Смотрите!
Она легко запрыгнула на сцену и зажмурилась. Девушка в сером сидела на краю сцены, низко опустив голову. Мужчина в белом сидел к ней спиной. Таша подошла ближе и заглянула в его глаза. Глаза были страшные — совсем-совсем белые, и наполненные красными сполохами, которые отбрасывали светящиеся алые цветы.
— И сказала девушка из замка: «Я не желаю видеть в своем саду других цветов, кроме красных!» Ее послушались, вырвали все остальные — желтые, синие, фиолетовые, все-все. Остался только один куст с белыми розами, который принадлежал ее матери! — Таша выпалила эти слова и закрыла глаза, чтобы снова увидеть девушку с черными слезами на белом лице. Она одобрительно кивнула.
Когда Таша открыла глаза, вокруг был только полупустой полумрак сцены. Мари внимательно смотрела на нее, и Таше почему-то показалось, что она сердится.
— Я плохо рассказываю?
— Замечательно, Мышка, — улыбнулась она. — Что было дальше?
— А почему я вам рассказываю? Это вы мне обещали сказку! Пойдемте, это же совсем не трудно! — она протянула руку.
Мари посмотрела на часы и тяжело вздохнула. А потом вдруг улыбнулась, и Таше показалось, что она видит совсем другого человека. Словно маска на секунду спала, и показалось настоящее лицо.
Тайна снова толкнулась о ладони маленькой красной птичкой. Чуть увереннее, чуть теплее. Вот-вот станет настоящей, сорвется и полетит — когда Таша ее разгадает.
Мари вытянула из прически длинную черную шпильку и положила на край сцены. Растрепала волосы, скинула туфли и поднялась к Таше.
Таша отошла к занавесу и стала наблюдать. Мари сделала глубокий вдох и, раскинув руки, пошла по краю сцены мягким, кошачьим шагом, словно по натянутой веревке.
— Это ее мать посадила куст с белоснежными цветами в самом центре сада! Девочка каждое утро бродила среди красных цветов и собирала букет. Вот розмарин для памяти, — она наклонилась, сорвав невидимый стебель со сцены, и протянула его Таше. — Прошу тебя, люби и помни!
Таша, кивнув, коснулась ее пальцев и почувствовала прикосновение тонкого колючего стебелька, оставшегося невидимым.
— Прошу тебя, люби и помни! — повторила Мари. Таша закрыла глаза. Девушка в сером смотрела на Мари, и по лицу ее стекали слезы. Падали на воротник, оставляя чернильные пятна, но она не замечала этого. За спиной ее стоял беловолосый мужчина с алым платком на шее. Таше не нравился этот платок, он напоминал стекающую по груди кровь, но она всегда знала, что настоящие сказки живут сами по себе и только позволяют сказочникам подглядывать.
Мужчина кивнул.
Таша, не открывая глаз, подняла руку к лицу. Так она видела темно-зеленую веточку розмарина, всю усеянную мелкими красными цветами. Почему-то Таше казалось, что цветы должны были быть другого цвета, но она не стала обижаться на Мари — в ее сказке всем цветам полагалось быть красными.
— А это анютины глазки. Зачем они, Мышка? — спросила Мари.
Таша открыла глаза. Мари добавила невидимый цветок к букету.
— Они чтобы темноты не бояться, — подсказала Таша.
— Вообще-то чтобы мечтать, но пусть будет так! А теперь мы добрались до настоящих красных цветов. Знаешь, до каких?
— До роз? — Таша, наморщив лоб, вспомнила единственный красный цветок, в названии которого точно была уверена.
— А вот и нет. Это рута.
— Мне мама показывала руту, когда мы в отпуск ездили! Рута — желтая! — выпалила Таша, довольная, что вспомнила название.
— Там, где я родилась, рутой называют красные цветы, — улыбнулась Мари. — Вот рута для вас и немного… и немного для меня. Руту мы все должны носить не так, как прежде! Я бы дала вам фиалок, но они… — она осеклась и замолчала.
Прошлась по сцене, продолжая собирать невидимые цветы, но уже не говоря ни слова. Таша воспользовалась моментом и снова закрыла глаза.
Мужчина с девушкой стояли, обнявшись, посреди сцены. Цветы уже укрывали их колени, и Таше почему-то стало отчаянно грустно.
Мари бесплотной тенью прошла мимо них. В ее руках Таша разглядела огромный, лохматый букет цветов. Конечно же, красных.
Обилие красного начинало раздражать. Таша открыла глаза и решила вернуться к белым розам.