Даже не стал останавливаться у тёти в Уфе, поехал напрямую на автовокзал, а оттуда в Караяр. Забежал к бабушке оставить вещи, та была поражена, но не возмутилась, наоборот обрадовалась вновь увидеть внука, только поговорить толком не успели.
- Бабуля, потом-потом, мне нужно к Тинке!
- Хотя бы умойся с дороги! И поешь! – воскликнула старушка, однако внука уже след простыл.
Подходил к редакции с тревожно бьющимся сердцем. Может, и нет её здесь, возможно, уже не работает, ведь начался сентябрь, наверное, пришло время копки картофеля, но хотя бы спрошу, кто-то же есть в редакции - до конца рабочего дня ещё часа два.
Удивительно, дверь в редакции оказалась закрытой, Вадим всё равно постучал, так, на всякий случай. Неожиданно она открылась. В дверном проёме увидел худощавую невысокую женщину среднего возраста.
- Вы в какой отдел? – спросила она строго. – Мы вообще-то закрылись, у нас совещание.
- Простите, я хотел спросить о Тинке… о Валентине Масловой, - быстро поправился он. – Она у вас уже не работает?
- Так ты парень Масловой Вали? – разулыбалась женщина. – Она как раз прощается с нами, сегодня последний день её работы, проходи! – и широко открыла перед ним дверь, а потом повела в комнату, откуда звучала весёлая музыка.
Тинка застыла, увидев его, потом расплылась в радостной улыбке и, выбравшись из-за стола с угощением, стремительно кинулась к нему на шею.
- Почему? – еле слышно шепнули её губы.
- Я просто не выдержал без тебя! – прошептал Вадим в ответ.
Позже, когда уже на улице почти стемнело и, прижавшись друг к другу, они шагали к леспромхозовскому посёлку, где Тинка жила, он вдруг ясно осознал их ошибку: надо было им съездить на юг и вернуться сюда вместе, как сделал теперь он! И отчего никто из них не додумался до такого? Воистину правду говорят: умные мысли приходят с опозданием.
В последующие дни Масловы копали картошку, вывозили с покоса сено. Вадим помогал им. Они успели всё сделать до обещанных дождей. Выкопали картофель и в небольшом огороде бабушки Софьи.
Ему очень нравилось работать рядом с Тинкой. Она была постоянно весёлой, что-нибудь смешное рассказывала, Маруська с Федориком от неё не отходили, прямо в рот заглядывали.
- Люблю копать картошку с Тинкой, - призналась Маруська, когда её слушаю, работа сама собой спорится.
Почти так же было и с Вадимом. Ее звонкий смех, смешные рассказы, нежный взгляд – всё волновало его и радовало. И тяжёлая работа казалась игрой или своеобразной физкультурой. Он совсем не замечал усталости.
Когда уже заканчивали метать сено в сарай, к Масловым неожиданно явился семидесятилетний дед Трифон, проживающий на другом конце улицы, дальний родственник Тинкиной матери. Вадим знал, что когда-то он сильно пил, но лет пять назад неожиданно бросил, зато стал досаждать людям своими бесконечными признаниями, почему он теперь не пьёт, и нравоучениями.
И теперь, дождавшись, когда остатки сена во дворе были убраны и все дружно уселись за стол, чтобы поужинать, дед завёл свою обычную наставительную волынку. А так как Масловы уже по многу раз слышали его исповедь, он всё своё внимание направил на Вадима.
- Вот, говорят, что нынче лекарствами лечат от самогона, - важно начал дед Трифон и хитро усмехнулся. – Враки это всё, обман, никакой химией дурную привычку не победишь. А я вот так мыслю: человеку встряска какая-то нужна, которая выбила бы из него охоту к выпивке. В этом я на своём опыте убедился.
Пристрастился я к алкоголю во время войны – солдатам давали водку перед боем, да и в передышках мы попивали. Но сильно запил, когда уже женился и детей завёл. Меня словно дьявол попутал. Не брезговал ничем, даже одеколоном. Бедная моя жена намучилась со мной, а ведь красавица была, какой на свете не сыскать, царство ей небесное.
Так бы и запился до смерти, если б не случай, со мной произошедший в день свадьбы племянницы, дочери младшей сестры. Как уже представляете, я там набрался до чёртиков, ночью проснулся в чулане – захотелось в туалет. На обратном пути в темноте заблудился. Не помню как, но чудом оказался на старом кладбище, а ведь оно от села не так и близко, с полчаса надо трезвому идти, а я был на полусогнутых и почти на карачках.
И не просто забрёл на погост, ещё и свалился в обвалившуюся могилу. И уснул в ней. Увидел там сон. Страшный! Будто умер, лежу в гробу, а народ вокруг радуется. Вдруг, смотрю, ангелы летят. Подхватили меня и понесли в рай. Музыка тихо играет, кругом облака. Неожиданно передо мной вырос прекрасный дворец. А из него вышел сам бог с хлебом-солью.