Я вошла внутрь, и дверь конюшни закрылась за мной. Улыбка Ясса стала еще шире.
– Здесь? – спросил он, взглянув на кучу соломы в самом дальнем от копыт Итагая углу.
– Здесь, – согласилась я, начав расстегивать ремень. Пальцы дрожали, и я понадеялась, что он не заметит.
Сабли упали на пол, и Ясс подошел ближе, коснулся своими губами моих. Я отвернулась, страх тысячей игл вонзился под кожу.
– Нет. Не это.
Он замер на мгновение, но усмехнулся, взял мою руку и прижал к твердому выступу между ног.
– Значит, только это? – хрипло спросил он.
– Только это. – Я убрала руку. Его мягкость вскрывала мой панцирь так же, как мягкость Гидеона. – Я слишком плохо тебя знаю, чтобы хотеть чего-то еще.
Ясс пожал плечами и стянул штаны, и, решительно настроенная не уступать ему в уверенности, я стала стаскивать свои. Они липли к потной коже, но я все же умудрилась высвободиться, не упав. Он наблюдал за мной с недрогнувшей улыбкой. Одобрительной. Может, даже удивленной, и слишком интимной, наполнившей меня желанием сбежать. Лишь присутствие Итагая и беспокойный стук его копыт усмирили поднимающуюся во мне панику.
Я толкнула Ясса на солому, и он повалился со смехом. Свободная, легкая радость в этом звуке заставила меня метнуться взглядом к двери. Никто из тех, других, так не смеялся. Никто так не улыбался. Они просто хотели меня оседлать.
Не желая позволить страху победить, я опустилась на Ясса. Он со стоном проник в меня, ладони скользнули к моей груди. Он тяжело дышал, смеялся и извивался подо мной, но я лишь сжимала зубы, пользуясь всей полнотой власти над этим мужчиной, так радостно отдававшимся мне. И стараясь не смотреть на него, не ощущать его запах, не целовать и не трогать. Ясс продержался не так долго, как остальные, и этим только больше мне понравился. В конце с нас обоих все равно лился пот.
– Нефер говорил, что ты дикая, – сказал Ясс, утирая пот со лба и ухмыляясь. – Можешь приказывать мне в любой день.
Я искала в седельной сумке какую-нибудь тряпку, но рывком развернулась, будто от пощечины.
– Что? Нефер тебе рассказал?
– Ага, а когда Амсу сказал, что ты скакала и на нем, я ухватился за возможность передать тебе сообщение от гуртовщика. Решил, что тоже должен доставить тебе удовольствие.
Мое лицо залилось краской.
– Решил исполнить долг? – Я швырнула в него штанами. – Убирайся отсюда и скажи своим дружкам, чтобы не подходили ко мне.
Улыбка исчезла с его лица.
– Что? Я не хотел… Эй! – Он поднял руки, чтобы рукояти его клинков не попали в голову, а я, до сих пор обнаженная ниже талии, вынула свою саблю из ножен. – Эй, эй, полегче!
Я поднесла клинок к его опавшему члену.
– Я вам не трофей. Я не шутка. Я не байка, которую можно рассказывать друзьям, чтобы они тоже могли меня трахнуть. Я – капитан рода Яровен и отрежу тебе яйца, если будешь говорить обо мне с неуважением, как о животном.
Пятясь от клинка, он скользил голыми ногами по усыпанному соломой полу.
– Эй! Стой! Я не говорил… Я просто… Да убери эту хреновину от меня! Ты рехнулась?
Зажатый в углу Ясс выставил руку, чтобы защититься от моего клинка, а другой рукой прижимал к себе штаны, прикрывая наготу. От страха его глаза распахнулись, и мой гнев отступил, как отлив. Вот она я, капитан Клинков могущественного рода Яровен, обнажила клинок на другого левантийца в конюшне вдали от дома, воспоминания о котором болью отдавались внутри. Даже Итагай фыркал и беспокоился, вороша копытами свежее сено.
Моя рука дрожала. Я обнажила клинок, и он должен напиться крови, прежде чем снова упокоится в ножнах, но человек передо мной не заслуживал такого гнева. А те чилтейцы, что заслуживали, уже мертвы.
Взяв саблю за лезвие левой рукой, я развернула ее рукоятью вперед.
– Я позволила гневу взять над собой верх. Ты вправе ударить.
Ясс прищурился, прежде чем взять предложенный клинок. Я хотела вытереться и одеться, но стояла, опустив руки, и ждала, когда он пустит мне кровь. Рука? Горло? Он мог бы и убить, если я задела его гордость так же сильно, как он мою.
Сабля повисла между нами, а затем, продолжая смотреть мне в глаза, Ясс взял ее и провел острым краем по своему предплечью. Потекла тонкая струйка крови, но он не проронил ни звука и не попытался ее остановить. Он протянул клинок мне.
– Прости. Я не хотел тебя оскорбить, капитан. – Он оперся о стену, натянул штаны и сапоги. Я не шевелилась. – Капитан Дишива, – сказал он, сжав кулаки в приветствии. Погладив Итагая, он проскользнул мимо меня в ночь.
Хлопок закрывшейся двери заставил меня поспешно одеться. Щеки горели, голову наполняли угрызения совести. О чем я только думала? Обнажила клинок на левантийца. И в такой ситуации.