- Что вы делаете? - возмутился по сценарию Хью, послушно отыгрывая удивление и страх.
Мадс шагнул в клетку. Хью сделал шаг назад. Потом еще. И еще, пока не уперся лопатками в холодный муляж каменной кладки. Миккельсен же продолжал наступать. Рядом с едва слышным жужжанием скользили две камеры: одна снимала Мадса, другая - испуганного Хью. Сердце колотилось как бешеное, словно Дэнси на самом деле стал Уиллом Грэмом, на которого угрожающе надвигается самый опасный психопат-каннибал Америки.
- Доктор… - шепотом начал было британец, но запнулся, когда Миккельсен остановился всего в полуметре от него. Сценарий вылетел у него из головы, голова стала пустой и тяжелой, дышать стало трудно, а грудь затеснило.
- Позволь помочь тебе, Уилл, - хрипло выдохнул Мадс. От него пахло табаком, лосьоном после бритья и чем-то еще, чем-то особенным и неповторимым, свойственным лишь ему.
Взгляд Хью-Уилла метнулся с цветастого галстука на гладко выбритый подбородок, потом вновь вниз, на блестящую запонку, на аккуратный уголок платка, выглядывающий из нагрудного кармашка, потом снова вверх, на слегка улыбающиеся губы… Господи… Хью не мог вспомнить сценарий, словно оглушенный, одурманенный близостью Мадса. И Фуллер не прерывал дубль, да и тишина висела такая, что казалось, будто они сейчас одни. Сделав огромное усилие над собой, Дэнси заставил себя еще чуть поднять взгляд. Тонкие крылья носа. Высокие скулы. И, наконец, глаза. Темные, как жаркая летняя ночь. Близко. Слишком близко. А затем уже Мадс чуть опустил взгляд, и Хью почувствовал, что тот смотрит на его губы. Рот датчанина чуть приоткрылся, и Дэнси вновь ощутил едва уловимый аромат сигарет. Голова закружилась, в ушах зашумела кровь, и Хью, растеряв остатки здравого смысла и не осознавая свои действия, потянулся к этим четко очерченным, завлекающе приоткрытым губам.
- Стоп, снято! - гаркнул Фуллер, и Дэнси, успев сделать лишь микродвижение навстречу Мадсу, испуганно подскочил, мгновенно осознав, какую ошибку только что чуть не совершил. Кровь моментально схлынула с лица, а сердце будто сжала ледяная рука. Миккельсен же моментально отступил назад, увеличивая расстояние между их телами до более-менее комфортного.
- Хью! - Брайан поднялся со своего режиссерского кресла, а у Дэнси холодок пробежал по спине. Он испуганно оглянулся на съемочную группу.
- Хью, это было великолепно! - продюсер хлопнул его по плечу, от чего британец едва удержался на ногах, - Сколько страсти, сколько экспрессии! Именно этого и жаждет зритель, этот накал, эта… неоднозначность! Даже я был готов поклясться, что ты возжелал Ганнибала Лектера!
У Хью чуть ноги не подкосились, но благо он опирался спиной на стену. Мадс лишь ухмыльнулся, доставая из внутреннего кармана пиджака начатую пачку сигарет, намереваясь отправиться перекурить.
- Этот страх, смешанный со страстью! Именно этого я и хотел, жесткий броманс, чувства на грани! - продолжал восхищаться Фуллер, - Мы потом на монтаже сделаем, будто ты смотришь на оленя! Ух, не терпится пересмотреть запись!
“Какой, к черту, олень?!” - пронеслось в голове Хью. Сердце колотилось о ребра, во рту пересохло, и Дэнси вдруг с ужасом осознал, что он возбужден. Скосив взгляд вниз, он с облегчением отметил, что просторная “тюремная роба” надежно скрывает это недоразумение.
- Перерыв, - возвестил Миккельсен и направился к выходу из павильона.
- Да-да, перерыв, - Фуллер уже закопался в сценарий, операторы выключили камеры и тоже потянулись на улицу, негромко переговариваясь. Девушка-гример уже подскочила к Хью со своим наборчиком, но тот лишь отмахнулся. Он не знал, заметил ли кто его порыв, его желание поцеловать Мадса, и если не заметили, то заметят ли на монтаже? Страх липким узлом стянулся в животе, и британец тоже заспешил наружу, на выход из душного, темного павильона.
На улице дул освежающий осенний ветерок, туда-сюда сновали люди, многих из которых Хью не знал - огромный комплекс со множеством павильонов арендовала дюжина съемочных команд с разных телеканалов. На углу курили два оператора, то и дело косо поглядывая на него. Дэнси высматривал Мадса. Наконец, он нашел взглядом подтянутую фигуру датчанина - тот стоял в полусотне метров под сенью раскидистого дуба, почти утратившего листву к концу ноября. Хью направился к нему.
- Непростые съемки, да? - Мадс не улыбался, но его глаза при этом весело светились.
- Несколько напряженная сцена, - осторожно согласился Хью, прислоняясь спиной к дереву и закрывая глаза. Может быть, подсознательно он желал воссоздать этот момент, чтобы Миккельсен вновь вплотную подошел к нему, чтобы Хью вновь почувствовал его дыхание на своих губах, чтобы вновь возникло это искушение потянутся навстречу и наконец ощутить не только запах, но и вкус Мадса Миккельсена… И никакого Фуллера с его “Стоп, снято”!
Но датчанин остался стоять, где стоял, лениво потягивая сигарету и не без интереса поглядывая на напарника.
- А что ты хотел? - спросил он вдруг с улыбкой.
Хью открыл глаза и посмотрел на него:
- В смысле?
- Что ты хотел сделать и не смог, потому что Брайан прервал дубль? - Мадс улыбался, и Хью почувствовал, что датчанин с ним играет. Боже, да он все знает! Он знает, что Хью хочет его, знает о его страданиях, о его мыслях и снах! Сердце забилось где-то под горлом, но вместо ужаса Дэнси испытал необъяснимый восторг. Миккельсен выпустил тонкую струйку дыма, не прерывая зрительный контакт. Его глаза уже просто смеялись, он излучал уверенность и довольство, а еще, как казалось британцу, одобрение. Весь его внешний вид как будто говорил: “Ты это знаешь, я это знаю, так почему бы просто не сделать это, а?” Испытывая все еще какое-то опьянение после съемок, Хью оторвался от ствола дуба. Сделал шаг к Мадсу. Еще один. Расстояние теперь было даже меньше, чем в той сцене, может, сантиметров десять. Дэнси абсолютно потерял контроль над собой, тем более что Миккельсен не отстранился, не отвернулся, даже взгляд не отвел. Мадс стоял с самодовольной улыбкой, смотрел на него сверху вниз и ждал.
На этот раз Хью не успел и микродвижения сделать.
- Мадс, Брайан зовет! - крикнул кто-то из ассистентов.
Хью едва не выругался. В груди всколыхнулись раздражение и ненависть к простому ассистенту, который всего лишь делал свою работу.
- Ты у нас молодец, надеюсь, и ко мне претензий у него не будет, - Мадс бросил недокуренную сигарету себе под ноги и быстрым шагом направился к павильону.
Дэнси смотрел ему вслед, испытывая странную смесь разочарования, злости и страха. Может, и хорошо, что их отвлекли? Кто его знает, что у Мадса на самом деле на уме? Вдруг это всего лишь Хью показалось, что датчанин все понимает и, что главное, принимает? И не закончился бы его эксперимент сломанным носом? В конце концов, у Миккельсена была жена, были дети, он вообще был примерным семьянином, с чего бы ему одобрять непонятные заскоки своего коллеги? Да, скорее всего, они просто не поняли друг друга. И спасибо ассистенту, иначе их дружба закончилась бы прямо здесь и сейчас, под этим злополучным дубом.
Набежавшие облака закрыли солнце, и моментально стало холодно. Хью поежился. Теперь его грызла горькая обида. Он испытывал то, что доктор Лектер назвал бы “фрустрацией”. Невозможность исполнения желания. Невыносимо сильно хотелось узнать, как целуется Мадс. Он будет напорист или, наоборот, сдержан? Положит ли он ладонь ему на шею или порывисто притянет к себе за одежду? И как скоро поцелуя ему станет мало, и его губы заскользят по подбородку Хью, по его шее, в то время как руки начнут сдергивать с него одежду?..