— Ты всегда так честна и откровенна с людьми?
— Мои родители говорят, что я слишком много делюсь информацией, что я как открытая книга.
— А ты как думаешь?
— У меня есть свои секреты. — Она пожимает плечами, глядя в окно. — Но действительно, как люди могут узнать друг друга, если они не рассказывают о себе?
Я смотрю на дорогу, обдумывая её слова. Я никогда не делюсь ничем реальным о себе. Может быть, поэтому в моей жизни нет ни одних значимых отношений.
— В интересах обмена опытом и знакомства с людьми, — она повернула своё тело так, что оказалась лицом ко мне, — откуда ты?
— Нью-Джерси. — Я даю краткие ответы, используя информацию из своих натренированных ответов.
— Ты всё ещё живёшь там?
— Нет.
— Тогда, где ты живёшь?
— В Чикаго. — Неправда. У меня есть небольшой дом на Кауаи, где я провожу время, когда не на миссии.
— Есть ещё какая-нибудь семья, кроме твоей мамы в Ливенворте?
— Нет.
— А что случилось с твоим отцом?
Я улыбаюсь, глядя на неё. — Нет, нет, нет. Хорошая попытка, но это ты — открытая книга. Не я.
Она закатывает глаза. — Ладно.
— Как насчёт того, чтобы рассказать мне о своей семье?
— Ну, — она расслабленно опустилась на своём месте, — Мои мама и папа владеют маленький магазинчик сладостей на Коммерческой улице в Ливенворте. Я самая старшая, поэтому, естественно, они хотели, чтобы я когда-нибудь возглавила магазин, но у меня были большие планы.
— Например, химия?
— Что-то вроде этого. — Она наклоняет голову ко мне. — Да, химия была более привлекательной, чем владение магазином сладостей. Это мило, но это не та жизнь, которую я хотела. К ужасу моих родителей, я хотела уехать из города, увидеть мир и попробовать свои силы.
— Разве твои родители не гордятся всем, чего ты добилась?
— Да. Но моя работа часто отрывает меня от дел. Я не была дома на Рождество уже три года. А для них быть с семьёй во время праздников важнее всего остального.
— Я понимаю. — На самом деле, я не понимаю. У меня никогда не было семьи, с которой можно было бы разделить праздники.
— Но у меня есть две младшие сестры. — Она хлопнула себя по бёдрам с решительностью. — Я уверена, что одна из них возьмёт на себя управление магазином сладостей.
— Две младшие сестры? — Я вспоминаю фотографию, где они втроём на пляже в Орегоне, висящую на её холодильнике.
— Они живут где-то здесь, так что ты сможешь с ними познакомиться.
— Меня только что повысили? — Я улыбаюсь ей. — Час назад я был небрежным водителем, из-за которого ты чувствовала себя в опасности, а теперь ты хочешь познакомить меня со своей семьёй.
— Ну, не слишком радуйся. До конца поездки ещё больше часа. Я могу передумать знакомить тебя со своей семьёй.
— Почему эта поездка на машине похожа на собеседование?
Она смеётся. — Наверное, потому что так оно и есть. Но вместо работы я провожу собеседование с тобой, чтобы понять, хочу ли я когда-нибудь снова увидеть тебя в обществе.
— О, так теперь мы увидимся в обществе?
Она пытается сдержать улыбку, но я вижу её следы. — Ну, я видела тебя голым…
— Частично, — добавляю я.
— Хорошо, я видела тебя частично голым, и мы разделили довольно хороший поцелуй…
— Довольно хороший?
— Именно так. — Она сжимает губы.
— Ты называешь наш поцелуй довольно хорошим?
Она игриво пожимает плечами. — Я бы оценила его на пять из десяти.
— На пять? — Я бросаю взгляд на Лэйси, замечая складки на её щеках от попыток сдержать улыбку. — Справедливости ради, это было на эскалаторе. Трудно осуществить качественный поцелуй, когда ты движешься.
— Если ты хочешь использовать это оправдание, тогда…
— Это не оправдание. Это факт.
— Полагаю, мне придётся поверить тебе на слово. — В ней есть бесстрастное высокомерие, которое дразнит меня, и только усиливает её привлекательность.
— Тебе не нужно верить мне на слово.
Лэйси поворачивает голову ко мне, сохраняя ровное выражение лица. — Что ты предлагаешь?
— Только то, что мне нужен второй шанс, чтобы перейти от довольно хорошего поцелуя к тому, что ты никогда не забудешь. — Я смотрю на неё, добавляя свою самую разрушительную улыбку. — Если тот, на эскалаторе, был на пять, то я бы с удовольствием доработал до десяти.
В моём мозгу срабатывает сигнал тревоги, предупреждая меня, что это не очень хорошая идея. Мне нужно работать. Но уже слишком поздно. В этом деле я руководствуюсь сердцем, а не разумом.