Тут позвонили, я пошел открывать и увидел Валерку и еще какого-то белобрысого мальчугана с большой плетеной корзинкой в руках. Корзинка сверху была затянута цветастым драным ситчиком и как-то странно колыхалась. Я уж сразу понял, в чем дело.
- Кота, что ли, принесли? - с неодобрением спросил я, глядя на корзинку. Или кто там у вас?
- Кот! - с гордостью ответил Валерка. - Но какой! Гениальный!
Белобрысый мальчуган громко шмыгнул носом и при этом сильно накренил корзинку. Сбоку из-под ситца высунулась черная кошачья лапа и судорожно вцепилась в борт корзинки. Судя по лапе, котище был громадный, побольше Барса. Я вздохнул.
- Ну, ребята, сами ведь слышите: у меня гости, не могу я сейчас заниматься с вашим котом, хоть он и гениальный.
- Ладно, мы его пока к нам отнесем, - решил Валерка. - А вы потом зайдите, когда ваши гости уйдут. Ладно?
- Да не знаю я, когда они уйдут! - взмолился я. - И устал я до смерти. Давайте, ребята, на завтра лучше уговоримся.
- До завтра они его пришибут сто раз! - хрипло сказал белобрысый мальчуган.
И я вдруг понял, что он плачет, потому и шмыгает носом.
- Ладно, давай к Валерке, я приду потом, - пообещал я. - Только не реви. Тебя как зовут?.. Герка? Герман? Ну вот, тезка космонавта, не разводи сырость, а то своего гениального кота насквозь промочишь, и он простудится. Иди-иди, я же сказал: приду, только не скоро, у нас тут разговор серьезный.
Мальчишки пошли к квартире Соколовых, и Герка все шмыгал носом.
- А кто хочет пришибить кота? - спросил я им вслед.
- Да все они! - с тоской прохрипел Герка. - В особенности бабка: в окно выбросить пообещалась, с восьмого этажа. А чем Мурчик виноватый?
- Ничем! - твердо заявил я, не подозревая, что меня ждет часом-двумя позже. - Идите, я приду. Тогда сообразим, что делать.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Под всякой бездной раскрывается другая, еще более глубокая.
Собственно говоря, лишь очень немногие живут сегодняшним днем. Большинство готовится жить позднее.
Когда я вернулся в комнату, спор шел вовсю. Начало я записываю с магнитофона.
- Ну ладно, продолжим прогнозирование, - сказал Виктор. - Значит, при существующих уже сейчас предпосылках пути решения нашей проблемы могут быть примерно такими. Создается синтетическая пища - в первую очередь для людей и вообще для плотоядных.
Славка демонстративно охнул.
- Тоже мне великий гурман из студенческой столовой! - презрительно покосился на него Виктор. - Не изображай трагедию, все будет куда вкуснее и питательнее, чем в нашей теперешней жизни, а на первых порах наверняка будут имитировать всякие бифштексы-рамштексы и прочих цыпленков табака.
- А потом, значит, плюнут на эти нежности? - поинтересовался Славка.
- На твой век хватит, не беспокойся. А потом будет что-нибудь поинтереснее. Потому что исчезнет психологическая потребность в мясе как в таковом. А из его компонентов, необходимых для нашего организма, можно соорудить мало ли что - желе со вкусом тропических фруктов, например.
- Вы правы, - серьезно сказал Иван Иванович, - это абсолютно необходимое условие для решения проблемы. Но не единственное, конечно…
Славка слушал и все время забавно подергивал носом и губами, как кролик, это означало, что он соображает, как бы получше срезать оппонента.
- Ну ладно! - сказал он наконец. - Значит, коров, свиней и барашков кушать не будем. Ни мы, ни волки, ни медведи. А будем жить одной семьей, как поется в песне Новеллы Матвеевой: «Так живут одной семьею, как хорошие соседи, люди, кони и медведи!». Только, по-моему, слишком большая семья получится, если в мировом масштабе. Коров этих будет - не протолкнешься. А зачем они тогда будут? Ну, барашки еще на шерсть, на овчину пойдут…
- Шерсть! - с презрением возразил Виктор. - Да уже сейчас есть поролоновые прослойки, объемная пряжа и нетканые материалы, а к концу века - ну кто тогда будет интересоваться овечьей шерстью!
- Тем более. Что же все-таки будет с барашками и лошадками? Одичают, будут жить, как до появления человека? Пастись табунами и стадами в бескрайних степных просторах? А где их взять, эти просторы?
Может, это было и правильное соображение, но слова Славки мне что-то мучительно напоминали. Стоп, стоп, это, кажется…
- Славка, ты рассуждаешь, как… как этот самый чеховский герой…