- …а рыбы - хвостом! - закончил Виктор. - Но что, если, к примеру, в Африке антилопы проголосуют за то, чтобы леопарды и львы их не трогали и питались фруктами, а желтые и пестрые кисоньки, наоборот, захотят, чтобы антилопы от них не бегали сломя голову, а вели бы себя корректно и ждали, когда к ним подойдут поприветствовать?
- Одно утешение - что ни лев, ни леопард не способны на такое жестокое лицемерие, - сказал Иван Иванович. - Это уж действительно привилегия человека. Но Виктор прав. Да вы, Роберт, по-моему, и затеяли этот спор больше из озорства.
- Ну почему? - возразил Роберт преувеличенно серьезным тоном. - Вы же тут говорили о правах животных на жизнь и счастье и даже об их разуме… Ну, хотя бы по поводу Барса. - Он поглядел на Барса, и тот коротко мурлыкнул ему в ответ. - Вот я и поинтересовался: а как же совместить такое открытое командование с призывами к равноправию?..
- Вот еще демагог на мою голову выискался! - перебил его Виктор. - Да ведь если животные и мыслят, то максимум на уровне ребенка трех-четырех лет. Это, наверное, завышенное определение, но примем хотя бы его. Маленький ребенок сам не может ни решать свою судьбу, ни думать о судьбе всех детей Земли, тем более в деловом плане. Руководить им необходимо, и это не насилие, а забота и защита.
- Плохая аналогия! - заявил Роберт. - Ребенок самостоятельно жить не может, а зверь может. Тому же льву или слону, да хотя бы и оленю либо лебедю ваша забота нужна, как рыбке зонтик.
- Ну и что же вы предлагаете? Вести агитацию и пропаганду среди зверей, чтобы они сами осознали полезность реформ?
Роберт вдруг снял очки и широко улыбнулся.
- Ничего я, ребята, не предлагаю! - признался он. - Иван Иванович прав: просто заметил я слабинку в ваших рассуждениях и решил позабавиться логической дуэлью. Вы, надеюсь, не очень на меня разозлились за это?
Виктор промолчал: он, по-моему, все же разозлился. Но тут снова заговорил Володя и с обычной своей солидностью заверил, что проблему Роберт затронул очень интересную, пускай и в шутку, и спорить о ней полезно и необходимо, поскольку она не решена, а решать ее придется если не сегодня, так завтра, ну и так далее, и все он сказал правильно, и все были довольны.
Это я передаю уже своими словами, потому что где-то в начале Володиного выступления у Славки кончилась пленка, а когда он обнаружил это и ухнул от досады, все вдруг сообразили, что уже поздно и давно пора по домам. Вон даже Барса умучили - спит, бедняга, как убитый, а ведь до чего интересовался разговором.
Если вдуматься, так это был самый счастливый мой вечер за весь, так сказать, истекший период. То есть период-то вовсе не истекший, и как выйду я из больницы, так на меня вся эта история обрушится даже с удвоенной силой. А вечер действительно был хороший, и интересный очень, и какой-то… компанейский, что ли. Нет, не то слово. Не знаю, как выразить. Мы - все вместе, даже Володя, хотя он больше помалкивал и думал о чем-то своем, находились в этот вечер словно в каком-то особом мире, более высокого порядка, чем обычный. Нет, мир - это тоже неподходящее слово, мы были в том же мире, где и все, и говорили об очень невеселых делах этого мира. Но наши мысли, сталкиваясь и перекрещиваясь, будто бы образовали поле - нейтринное, гравитационное или еще какое-то. И все мы испытывали воздействие этого поля и мыслили как-то интенсивнее и смелее, чем обычно.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Хотя и дурак и умный смотрят на одно и то же дерево, дураку оно кажется совсем иным, чем умному.
Есть вещи, которые даже безголовым приходят в голову.
Проводив гостей, я глянул на часы и охнул - десять минут двенадцатого. К Соколовым и звонить уже неудобно, а я ведь обещал прийти… И Герка этот со своим гениальным котом, наверное, меня презирает… Тьфу ты, вот несчастье!
Пока я так стоял на площадке и раздумывал, дверь квартиры Соколовых тихонько приоткрылась, и я услышал шепот:
- Да вот он стоит. Ну, иди, чего же ты?
Потом Валерка вытолкнул на площадку хмурого Герку все с той же шевелящейся корзиной в руках.
- Игорь Николаевич, у нас уже все спят, - громко зашептал Валерка, подойдя ко мне. - Ну, можно к вам?
- А Барс как же? - неуверенно возразил я, кивая на корзинку.
- Так вы ему внушите! А потом они с Мурчиком определенно подружатся. Мурчик, он такой… Вы даже просто не представляете себе, какой он!