— Ненавижу тебя, Никифоров, ненавижу, — каждое слово очередным ударом в спину, пока он не перехватывает мои руки и не опускает. — Пусти. — Пытаюсь вырваться, чтобы хотя бы вытереть слезы, не хочу, чтобы он их видел и знал мои слабые стороны. — Ненавижу тебя! Что я сделала не так?
Отчаяние вырывается раньше, чем я успеваю его заглушить. Я должна знать, что было не так, чтобы отпустить его навсегда и не делать этих же ошибок в будущем. Так отчетливо понимаю, что мне нужно знать всего один ответ на вопрос и это будет мое спасение. Мой шанс окончательно забыть.
— Что я сделала не так?!
Плевать уже, что он подумает. Адреналин зашкаливает так, что я хочу ответов, а не дополнительных загадок. Я дергаюсь корпусом, пытаясь вырваться.
— Тшш, — успокаивает он меня, заводя руки за спину и сжимая их. Словно силой можно успокоить разбушевавшиеся женские гормоны и усмирить мое отчаяние.
Он так близко, что становится тяжело дышать одним воздухом. Сглатываю скопившуюся слюну и прогоняю воспоминания, которые отчаянно пытается воскресить тело.
— Что? — повышаю голос, — скажи уже, что я сделала не так?
Замираю и перестаю дышать, когда Марк наклоняется ко мне, стирая своей щекой слезу, а губы касаются моего уха.
11
Я вдавливаю кнопку, повышающую громкость автомагнитолы, чтобы заглушить в своей голове вчерашний незаконченный диалог с Никифоровым. Я вообще теперь не хочу оставаться одна, потому что последняя сказанная им фраза, что я все делала правильно, добавила еще больше вопросов, а не поставила точку.
И я бы уже с удовольствием выселила из своей головы Марка с чемоданом воспоминаний, но он все равно навещал меня в мыслях. Входил без стука и приглашения. Уютно располагался в первом ряду, приглашая посмотреть кинопленку воспоминаний. Давно пора было уже сходить на премьеру и заценить фильм с другим. Почему я вообще решила, что лучше фильма уже и не будет? Ведь нет ничего незаменимого.
Всю дорогу до Одинцово я пою. Громко. В голос. И это помогает. Одной половиной мозга я слежу за движением на дороге, второй — раскрываю свой творческий потенциал. Для остальных мыслей сейчас места нет.
На выходные я навещаю тетю, которая теперь живет в моей квартире. Знаю, что она ждет меня, уже с утра хозяйничая у плиты, чтобы откормить, а заодно дать запас еды с собой.
Но сегодня, прежде, чем ехать к ней, я сворачиваю на СТО, на которой когда-то работала. Место, которое многому меня научило, но тоже предательски хранило воспоминания.
Подъехав к ремонтному боксу, я собиралась оставить машину на улице. Но в последний момент замечаю, что двери в гараж открыты и я спокойно смогу заехать сразу. Заодно подшучу над ними. Надеваю солнечные очки и на полном ходу въезжаю внутрь, резко тормозя. Надавливаю на руль несколько раз, чтобы обозначить свое появление резким сигналом. Ребята дергают головами в мою сторону, сжимая крепче инструмент в руках. Чтобы он совершенно случайно не прилетел в мою сторону за такую дерзость. Никто, конечно, не позволит себе так сделать, но в мыслях, однозначно, каждый так сделал. Приоткрываю наполовину окно и, понизив голос до неузнаваемого, громко обращаюсь к ним:
— Мальчики, масло не поменяете?
За маскировку в школе разведки мне бы поставили зачет. Никто из них меня не узнал. А недовольно скользнув по красной полированной машине взглядом, посмотрели в сторону новенького парня. Поджимаю губы, чтобы не засмеяться. Нашли козла отпущения. Ко мне направляется Гена, вот уж кто может поставить на место обнаглевшего клиента.
— Ты что, обалдела, красотка?
Дальше сдерживаться я не смогу и точно выдам себя, поэтому, сняв очки, открываю дверь и покидаю автомобиль.
— Да уж, прием достоин английской королевы, — улыбаюсь в ответ. На его лице замешательство быстро сменяется довольной улыбкой.
— Алиса?
— Алиса-Алиса, — киваю в ответ и делаю несколько шагов в его сторону, чтобы обнять. Тут, как дома. Все настолько родное и знакомое. Только что жить нельзя.