Выбрать главу

Вскоре закончили дополнительную спецподготовку в бригаде. Выполнили учебные ночные прыжки с парашютом на холмы, поросшие соснами. Предположительно летим в Прикарпатье, перед самым отлётом скажут точно, при прыжках надо зарубить себе на носу, что если завис на дереве, то не надо спешить отстёгивать парашют или обрезать стропы и прыгать с дерева вниз. Конечно, если подбегают фрицы, то раздумывать некогда, бросай в них гранату и сам следом лети на землю, пока у них паника, а В более или менее нормальных условиях надо попытаться раскачаться на стропах и уцепиться за ствол или толстую ветвь дерева. Только после этого надо освободиться от парашюта, ски¬нуть вниз или спустить на стропе груз, и затем опускаться по дереву самому, если не надо сдёргивать полотно самого парашюта: днём он будет виден издалека, особенно с самолёта или нависающих гор.

Почти все необдуманные, скоропалительные прыжки с дерева зависшего парашютиста ведут к растяжениям связок и перелому костей. На земле торчат КОРНИ и кочки, а ведь на плечи дополнительно давит груз боеприпасов, оружия, рации, о котором сгоряча забывают. На тренировках мы учитывали это, как и многое другое, и прыгали без происшествий.

На конспиративной «точке»

Вся группа капитана Сороки перебазировалась в дачный поселок Тарасовку, недалеко от Лосиноостровской. В бригаде было принято укомплектованные, иногда не полностью, группы и отряды перед отправкой на задание в тыл переводить из полков на обособленные объекты – «точки».

Одноэтажный дом – дача, где мы разместились, поражала своей огромностью и пустотой помещений. На чердаке-мансарде мы обнаружили металлические сетчатые кровати без матрасов. Они нам пригодились. Бросили на них плащ-палатки и укрывались по-походному шинелями – к этому давно привыкли, а кровати были роскошью временной.

Обширный участок с громадными берёзами кругом обнесён сплошным глухим и высоким забором из широких тесин, выкрашенных с двух сторон тёмно-зелёной краской. По проходящей мимо участка грунтовой улице давно никто не ездил. Кюветы и дорожки с боков проезжей части заросли травой и репейником. В сторону железнодорожной станции к участку примыкала берёзовая роща. Соседние летние дачные домики пустовали, окна и двери в них крест-накрест зашиты уже не первый год досками. Опустели подмосковные посёлки, и совсем не было слышно и видно шумливых ребятишек.

На «точке» уже наполовину отрешённые от спокойной, мирной жизни мы будем ждать команду к отлёту. Комсомольский билет, красноармейская книжка, пару фотографий и писем – всё то дорогое, что обычно лежит у солдата в прорезиненном мешочке в кармане гимнастёрки, у сердца – сдано на хранение в штабе.

В один из дней решили заняться подгонкой снаряжения, проверкой боеприпасов и личных вещей. Наш капитан сказал, что предупредит об отъезде накануне, поэтому мы не торопимся, но все же лучше быть готовым заранее. Последние заключительные сборы. С собой нужно взять только самое необходимое, но и ничего не забыть. РБО – роты боевого обеспечения – не будет. Не будет и обоза, наш обоз – это наши плечи, пусть даже и крепкие. У нас слишком маленькая спецгруппа, чтобы иметь лошадей.

Солдат в свободно выпавшее время любит покопаться в своих небогатых вещах, показать товарищам, которые тоже с интересом повертят в руках какую-нибудь замысловатую зажигалку, сделанную из гильзы патрона, трофейный трехцветный фонарь или нож с кнопкой. Не спеша и скрупулёзно разбираем свой скарб, накопленный за зиму почти окопной жизни на кавказских перевалах. Сейчас мы отбираем и выкидываем всё лишнее. Каждый предмет тщательно рассматривается только с двух точек зрения: его обязательной необходимости там в тылу у немцев и его… веса!

Все прекрасно помнят, как на многочасовом марше от усталости начинают выбрасывать и оставлять на коротких привалах даже мелочи, вплоть до невесомой мыльницы, маленького кожаного тренчика или даже ложки. До того всё кажется непосильно тяжёлым. Кстати, деревянная ложка легче алюминиевой и при спешке она удобнее: не обжигает губы и язык, а при общем котле без мисок и тарелок просто незаменима, так как зачерпывает значительно больше!

Иван Притыкин, коренастый, плотный с льняными волосами и круглым лицом, на котором почти не видно белёсых бровей, классный минёр долго копается в своём вещмешке, потом подымает голову и сокрушённо высказывается: