Одиннадцатого свея я успел встретить на полпути. Расширил его оскал вдвое горизонтальным хлестом клинка и спихнул вниз ударом рукояти по налобнику шлема. А сам устремился вверх, в два прыжка взлетев на зубец.
И тут инстинкт, повелевший мне быть как можно выше, меня подвел.
Топор прилетел не снаружи, а изнутри. Я его почувствовал, но всё, что смог сделать, это в полуповороте встретить его скрещением клинков. Но даже невероятная ловкость режима «открытых врат» не смогла компенсировать законы физики. Лязг металла – и я уже лечу со стены.
Кое-как извернувшись уже в полете, я ухитрился приземлиться не затылком, а боком. Причем первым с твердью встретился меч в моей левой руке. Несмотря на отменное качество, клинок такого обращения не выдержал и обломился. Я же треснулся оземь, чудом не надевшись на торчащий из земли обломок, и кубарем покатился по ледяной горке. Последняя мысль – о Заре. Что теперь с ней…
Глава 8
Кошмар, ставший реальностью
…Раскрыв глаза, увидел немного. Отблески огня, что-то серое – над головой.
Что-то не так.
То есть всё не так. Но что-то – особенно.
Может, время? Когда я так неудачно свалился со стены, в небе была луна. И звезды. Ну, вполне возможно, что их успело затянуть тучами. У нас это запросто. Что еще? Черт! Да я же голый! И лежу на чем-то твердом… На камне, как подсказало мне осязание. А еще здесь воняет, подсказало обоняние. Зато ничего не болит, сообщил организм. Ну и что я в таком случае разлегся? Подъем!
Но попытка не удалась.
Стоило мне сесть, как меня долбануло в спину. Будто конь лягнул. И я опять в горизонтальном положении.
Ах ты ж!.. Вскакиваю на ноги уже рывком, с одновременным разворотом.
Пинок под зад – и я влетаю во что-то меховое и вонючее.
Что-то, вернее, кто-то разражается хриплым басовитым хохотком и отпихивает меня. С медвежьей силой, потому что мои пальцы соскальзывают с его засаленной меховушки.
Отлетая, я успеваю развернуться…
Опять они. Гориллоподобные дикари из моего летнего сна.
Получается, я сплю?
Додумываю мысль я уже на полу. Хорошо, что успел прийти на руки, а не физиономией.
Рывок за ногу переворачивает меня брюшком кверху.
Сознание фиксирует: на ноге – ремешок, который держит в лапе один из волосатых амбалов.
Перекат с попыткой ухватить ремень заканчивается очередным позорным фиаско.
Еще один рывок, меня протаскивает по камню метра три – силища «горилл» не уступает их быстроте, пальцы-крючья вцепляются мне в волосы, вздергивают в вертикальное положение, и новый толчок швыряет меня в весельчака.
Тот (я и пикнуть не успеваю) хватает меня за горло и гогочет хриплым басом. Ростом этот гад сантиметров на десять ниже меня, зато раза в два шире. Густющие патлы, редкая поросль на щеках и массивном скошенном подбородке. Местный подросток, что ли?
Нет. Не подросток.
Засаленная шкура свисает с одного плеча. Второе плечо, размера этак шестидесятого, голое и грязное. И здоровенная сиська – такая же голая и грязная. Самка!
Встречаюсь с ней взглядом и понимаю, что зла она ко мне не питает. Скалится во всю ширь здоровенной пасти. И глаза у нее… Я как-то сразу понимаю: это не зверь. Человек.
И еще ко мне вдруг приходит понимание, на кого она похожа. Мощные плечи, могучая грудная клетка, волосы белокурые, если их как следует отмыть, желтая поросль-бородка, широкий нос-картофелина и синие глаза, спрятанные под мощными надбровными дугами…
Да это же мой братец Свартхёвди! Бородка эта юношеская, какая была у него три года назад, ну точь-в-точь. Ну да, мой братец на четверть метра повыше, и сисек у него нет, но надень на эту бабу его любимый доспех, ну, или такой же, но чуток пошире, и поставь бородатую дамочку на табуретку, сходство будет удивительнейшее.
Нет, ну что за дурацкий сон! Я не выдержал и рассмеялся.
И сисястая двойница моего братца тоже загоготала диаконским таким баском. И игриво шлепнула меня по щеке ладошкой, отчего голова моя мотнулась, а в ухе загудело, цапнула за бороду, нагнула и шумно обнюхала мою голову.
– Беленький… – проворчала она. – И пахнет почти как мы.
Я ее понял. Ну да, понятно. Это же сон.
– Гладкий, как детеныш, – меня больно ущипнули за живот.
Я дергаюсь, пытаюсь вывернуться, оттолкнуть, но вторая лапища защемляет мне шею, и я замираю, понимая, что дергаться бессмысленно.
– И вкусный, как детеныш! – раздается у меня за спиной.
– Не твое! – Этот рык – угроза или у нее просто голос такой?
И, воркующе, на ухо:
– Мы с тобой одной крови, хрупкий. Не бойся. Они тебя не съедят.