– Да я, блин, дрова ему помогал колоть, когда вернулся. А то этот… по кустам бегает все время, не успевает. Ну, рубанул, от чурки щепа откололась и прямиком в костер по дуге. И главное, кувыркается. А я еще подумал, лишь бы Ежу не в живот. И так болеет.
– Не пи… ври! Ты, вот точно так и подумал! – подпрыгнул на одной ноге возмущенный Ёж, больше похожий на всклокоченного молодого петуха, прыгающего издалека на большого добродушного сенбернара.
"Сенбернар" Толик продолжил:
– А щепа раз – и по ведру попала. А Ёж как раз на кой-то черт наклонился около ведра…
– Я костер поправлял, чтоб горел лучше! – заорал тот в ответ.
– …Кипяток плеснул – не обращал на него внимания Толик – И прямо в болотник ему. А беда то в чем… Сапоги расправлены были. Он орет, валяется, а я понять еще не успел в чем дело. Ну, бегу, снимаю с него сапог…
– Толик, Можно я продолжу? – из палатки выбралась Маринка, – Подходим мы с Ритой, мужика в мешке несем, и тут смотрим – картина. Валяется, значит, Ёж на спине, орёт благим матом, а Толик с него в скоростном режиме штаны снимает…
Минут пять над поляной висел истеричный смех. При этом Толик пытался чего-то сказать, но все его попытки вызывали еще более дикий хохот. Ёж в ответ все махал поварешкой на длинной деревянной ручке, пока не попал сам себе по затылку.
– Блин, – отсмеявшись, сказал командир – Чем дело то кончилось?
– Да нормально все! – Воскликнул Ёж. – Пятку чуть обжег и все.
– Да, Ежина, вот и пойми, везучий ты или нет… – утирая слезы, сказал Леха. – Если тебе гранату в руки дать, то она наверняка взорвется минут через пять. Но ты сам цел останешься, только палец ушибешь.
– Типун тебе на язык! – отбрехнулся тот. – Давайте уже жрать, я суп сварил и макароны с тушенкой. Только мне сначала обезболивающее надо, противовоспалительное и общеукрепляющее.
– Поедим сейчас, а общеукрепляющее, когда мужики с озера вернутся. Кстати, Рита где?
– Умываться до воронки пошла.
Ближайшую воронку от тонной бомбы они проверили в первый же день. Не было там ни останков, ни железа, поэтому оттуда и брали воду на еду, там и умывались.
– Тут я, командир. – Вышла из сумерек Рита. – Ежу не наливай. Я ему уже налила после утех с Толиком.
– Чего ты мне налила? Там было-то двадцать грамм всего. – Возмутился Ёж.
– Не двадцать, а пятьдесят! – строго посмотрела на него Рита, высокая статная шатенка, бывшая штатным медиком и фотографом отряда.
– Тридцать грамм туда, тридцать грамм сюда… – забурчал "раненый".
– Верещал тут как недорезанный, право слово! – не обращая внимания на Ежа, продолжала она.
– Недоваренный, скорее! – хихикнул Лешка, с наслаждением снимая сапоги.
Вставать, куда-то идти не хотелось. Ноги его гудели, ровно два телефонных столба в сильный ветер.
Густо и быстро темнело. Все молча хлебали гороховый суп с незаметными в крапинками мяса, время от времени передавая друг другу, то кусочек хлеба, то горчицу.
Когда дежурный стал накладывать склизкие макароны с тушенкой, из черноты вышли трое оставшихся членов отряда.
С грохотом свалив лопаты и щупы, но, аккуратно поставив миноискатель под тент, они плюхнулись на бревна, лежащие скамейками вокруг тента.
– Ну что, командир – не нашли там ни хе… Ой, простите девочки! – Ничего! – устало, дыша, сказал Виталик Комлев, здоровый битюг под два метра ростом.
Лешка Винокуров, доходящий ему ростом до подмышки, но не уступающий, пожалуй, в массе, солидно кивнул:
– Лошадь только. Но в сбруе. Так что, может, есть кто рядом.
– Там вроде как красноармейский кавкорпус отходил вдоль озера в сорок первом. Они, наверное. – Задумчиво Леонидыч. – Павлов говорил.
– Какой Павлов? – вскинул голову от тарелки Ёж.
– Командир демянского отряда. Собака которого у тебя сало сожрала.
– Аааа… У нас замдекана Павлов. Вот чего-то попутал. А этого кобеля я еще пристрелю. Из "Вальтера". Найду пистолет и пристрелю обязательно.
– Ёж, у замдекана Петров фамилия, к концу первого курса пора и запомнить! – поправил его невидимый за темнотой Захар.
– С-скорее всего, д-да, кавалеристы. – Чуть заикаясь, ответил Юра Семенов. – Железа – море. Гранаты, винтовки, патроны, к-каски. Останков нет.
– Но там есть пара ямочек приметных, похоже на захоронки. Завтра проверить надо. Глубинный щуп возьмем и потыкаем. Ага, спасибо, Марин! – поблагодарил Саша девчонку, передавшую ему тарелку с супом.
– Понятно. У вас девочки как? Бойца добрали?
– Добрали. Медальона, к сожалению, нет. Личных вещей тоже. Ремень, подсумок с патронами, лопатка. Да, в обмотках. Один кубарь, который вчера Толик нашел и все.
– Да, жалко… Толик у тебя?
– Голяк, командир. Железа много, а зацепиться не получилось.
– У нас тоже пусто. Значит, пять дней, пять бойцов, ни одного медальона. Не густо. Правда, мужики отличились под вечер. Похоже гаубичный снаряд триста пять миллиметров.
– Фига себе? Где? – Встрепенулся Юрка, неравнодушный ко всяким железякам и прочим экспонатам.
– За пригорком, на той стороне оврага.
– Слушай, погоди, а как она оказалась то здесь? Это же такая дура! Сорок пять тонн! На гусеничном ходу! Снаряд только три центнера.
– Сколько? – удивился, обычно бесстрастный, командир. – Чего-то мне показалось центнер.
– Может ста пятидесяти двух миллиметровая гаубица? Она все-таки при прорывах применялась из Резерва Главного Командования. Триста пять-то откуда?
– Юр, там свинья метра полтора длиной. – Захар наглядно показал длину снаряда.
– Ну, так что? Надо бахнуть! – важно сказал Вини. – Когда еще такое бахнуть придется?
– Ага, только надо еще перед дорогой бахнуть другого чего-нибудь. – Вставил Виталик.
– Эх, в музей бы поисковый такую… – глаза Юры Семенова горели огнем филателиста, узревшего редкостную марку в чужих руках.
Рита испуганно оглядела лица мужиков, багрово светящихся отблеском костра.
– Да вы чего, обалдели? Оно же тут на воздух подымет все, вместе с нами и Демянском в придачу?
– Рита! Без паники! Лежать ей тут нельзя. Летом пожары бывают, да и мало ли кто вскрывать полезет.
– Какие нафиг пожары? – вскипятилась она. – Сколько лет лежала не взорвалась, а тут они мир решили спасти, видите ли!
– Рита! Все нормально, все под контролем! – Попытался ее успокоить Андрейка Ежов. – Там же командир был. Все посмотрел, все видел, все рассчитал!
– Ёж! Ты бы молчал бы… – Резко развернулась она к парню. – Ты же блин вместе с этим снарядом на сосну взлетишь без штанов!
– Как влезу, так и слезу. – Не удержался он, но все же буркнул под нос себе. – Подумаешь, штаны…
– В общем так. Идут желающие. Там дел немного. – Не обращая внимания на Риту и тихие смешки поисковиков, сказал Леонидыч. – Быстро разжигаем костер, быстро валим снаряд в овраг и бегом обратно. Тут два километра. По темноте пробежим минут за десять-пятнадцать. Пока он прогреется, пока высохнет – уже вернемся, и спать ляжем. Кто идет?
– Так чего, все, наверное… – приподнялся Лешка Винокуров. – Я вот посмотреть хочу.
Рита обессилено села на бревно.
Мужики засобирались все.
Но Леонидыч остановил их.
– Погодите, девочки тут останутся. Кто-то с ними еще. Еж, как везунчик и больной… И?
– Ну чего… Чуть что – сразу Ёж! – Плюнул Андрейка с досады и попал себе в кружку с чаем.
– Можно я еще останусь? – поднял руку Лешка. – Не хочется бегать туда-сюда.
– Ага… И Иванцов остается. Через пять минут выходим.
– Пять минууут, пять минууут… Это много или мало? – запел Еж.
– А я вот все думаю… – внезапно сказал Толик, ворочая угли палкой. – Интересно, а как бы мы себя повели, если бы там оказались?
Риту передернуло:
– Я бы забилась куда-нибудь за печку и до конца войны не вылазила.
– Нет, а если серьезно посмотреть?
– Я б в разведку пошел!
– Т-тебя б-бы, Еж, не взяли.
– Это еще почему, Тимофеич.