Алена ждала суда, как неизбежного финала, но чем больше проходило времени, тем сильнее она начинала нервничать. Неужели сенат, поняв, какую она представляла угрозу, изменил решение? И теперь лихорадочно планировал, как избавиться от нее? Возможно, они надеялись, что она сдастся добровольно, раз защитила храм. Черт их поймет. Алене было уже все равно. Пусть ее посадят в тюрьму… да только не смогут. Как бы она не пыталась убедить себя, что воля ее погасла, это не так — больше девушка не позволит поймать себя в клетку. Только не сейчас.
Когда настало утро седьмого дня, Алена подумала, что о ней забыли. Она проснулась от ярких лучей, льющихся в палату, но продолжала лежать в кресле. Только звук открывающихся дверей заставил ее открыть глаза.
— Уже пора?
Мейс Винду выглядел так, будто и не было никакого боя неделю назад: на лице ни ссадины, держал себя уверенно и выглядел бодро, несмотря на привычный серьезный взгляд.
— Ты вообще ела?
Он посмотрел на поднос с едой, который вчера приносила врач-настоятельница. Алене потребовалось несколько секунд, чтобы понять вопрос, а потом едва не хлопнуть себя по лбу. Все это время еду приносили для нее, не для Ионы. Боже…
— Сенат, наконец, принял решение по моему обвинению? — Девушка собралась подняться с кресла, но мужчина остановил ее жестом и попросил присесть. — Насколько все плохо?
Мейс остался стоять у выхода, облокотившись спиной о стену. По его виду и не скажешь, какими новостями он собирался поделиться.
— Вопрос твоей дальнейшей судьбы обсуждался с сенатом на протяжении четырех дней, после того как мы более-менее разобрались с последствиями… боя.
— Четыре дня? — Нахмурилась Алена. — Почему вы обсуждали это без меня? Я же ведь договорилась с канцлером Палпатином, что меня будет судить верховный суд, почему джедаи?..
— Дай мне сказать, — пресек череду вопросов Мейс. Собеседница замолчала. — Если рассматривать дело с юридической точки зрения, то у обвинения будет недостаточно доказательств твоей вины, а вот тот факт, что ты помогла устранить опасного субъекта не остался незамеченным.
— Я была в сговоре с «опасным субъектом».
— Ты действовала по моим указаниям, держа все в секрете.
— Так вы сообщили все канцлеру?
— Ты ведь действительно пришла сначала ко мне, чтобы мы могли обдумать стратегию.
Направляться первым делом в сенат Алена передумала на подлете к Корусанту. Чем помогут ей политики и клоны против обученного ситха? Было рискованно, однако девушка решила связаться с Мейсом, надеясь изложить факты и составить план действий. Он согласился, но с таким холодом и подозрительностью, от которых пару лет назад у нее бы коленки задрожали.
— И план удался, — невесело заключила Алена. — Почему джедаи так просто отправились на Шафу? Почему даже мысли не закралось, что я могла всех обманывать?
— А как сама думаешь?
— Вы рассказывали им?
— Пришлось, поскольку они также решили, что оставлять храм без защиты глупо, тем более с юнлингами.
— Но вы их убедили.
— Нет страсти — есть ясность мысли, — процитировал мужчина строку из кодекса джедаев. — Рисковали ли мы? Определенно.
— И они доверились мне?
— Я доверился тебе, и этого оказалось достаточно.
— Не думала, что вы мне доверяете…
В палате повисла угнетающая тишина. Алена ощущала искренность слов Мейса, но вместо радости испытала тоску, ей будто и все равно, что человек, о котором она не столь лестно думала в последнее время, доверился ей, несмотря на свои убеждения.
— Быть джедаем — нелегкое бремя, с которым не каждый может справиться. Вопросы и сомнения всегда лезут в голову, и я никогда не говорил, что они неправильные. Опасные — да, опасные для адептов нашего ордена — определенно.
— Вы хотели удержать меня в ордене любой ценой.
— Хотел, — согласился Мейс, — поскольку мы не имеем права разбрасываться учениками и последователями направо и налево. Для нас важен каждый.
— У многих детей, которые обучаются в ордене, просто не было выбора. — Девушка изо всех сил пыталась не смотреть на Иону, но взгляд предательски метнулся в ее сторону. — Мы их спасали, похищали… Они будут рады, что их жизни ничего не угрожает, но до поры до времени. Если изначально не заложить в их головы нужные мысли.
— Словно в твою голову никто не закладывал нужные мысли, — в голосе Мейса прозвучало нечто похожее на усмешку.