Как только я покинула стрельбище, собравшаяся толпа загудела, и, вспомнив, как вел себя Кин, я обратилась к солдатам:
– Благодарю за то, что присутствовали на моей тренировке. Завтра увидим, сколько стрел я смогу расщепить.
Эти слова были встречены скорее удивлением, чем восторгом, но надо же с чего-то начинать.
– Не следует выставляться перед ними, ваше величество, – предупредил министр Мансин, когда я поравнялась с ним и наши сапоги захлюпали по грязи. – Император Кин никогда не стал бы этого делать.
– Но я не император Кин.
– Как вы не перестаете мне напоминать. Однако, как женщина, вы должны требовать к себе уважения даже в большей степени, чем требовал он, как простолюдин.
– Но его ведь уважали не оттого, что он требовал. А потому что заслужил уважение.
Мансин замолчал, сцепив руки за спиной и высоко подняв голову, слабый солнечный свет подчеркивал морщины на его лице. Заточение у левантийцев дало о себе знать, и рядом со мной шел худой суровый человек, который теперь мог и засомневаться, стоило ли приносить себя в жертву ради спасения моей жизни. Мне предстояло сохранить уважение не только солдат.
Шатры, вдоль которых мы шли, стояли прямо на траве, но дорожка между ними превратилась в глинистый овраг. Когда мы проходили мимо, солдаты кланялись, а я кивала и улыбалась им, как будто принимала парад, а не осматривала полевой лагерь.
– Как мне перевести внимание на них вместо меня? – спросила я, когда мы свернули в более широкий, но такой же раскисший проход. Мимо прошмыгнули несущие подносы с едой мальчишки, при виде меня они изумленно распахнули глаза. – Я хочу… поговорить с ними. Узнать их лучше.
– Так поговорите.
– Но что им сказать? При дворе обычно обмениваются любезностями о погоде, прическах и неудачном цвете платья. Как это делал Кин?
– Расспрашивал о том, что их волнует, и помнил, что для них важно. Больше всего на свете люди любят говорить о себе, особенно солдаты.
Я никогда не слышала от него таких циничных высказываний, но мой смех привлек внимание юного солдата, только что вышедшего из шатра. Увидев меня, он вздрогнул. И поклонился. Затем пробормотал «ваше величество» и уставился в землю, теребя пальцами рубаху.
– Наверное, у меня грозный вид, раз я вызываю такую реакцию, – сказала я, приближаясь к нему. Мансин последовал за мной. – Как тебя зовут, солдат?
– Танака Оно, ваше величество.
Он произнес это так сдержанно, с такой вдумчивостью, что я была благодарна ему за понимание, хотя имя и пронзило мне кожу, плоть и кости, проникнув глубоко в сердце. Моя натужная улыбка дрогнула.
– Танака, – сказала я, – одно из моих любимых имен. Откуда ты, Танака Оно?
– Из Анси, ваше величество. По крайней мере, там я родился. Я вырос в маленьком городке на западе, о котором вы, вероятно, никогда не слышали.
– И все-таки, в каком же?
Он как будто задумался, не испытываю ли я его, но ответил:
– В Боруте, ваше величество.
– А, один из многих городов, в котором путники, идущие по пушному пути, могут принять теплую ванну и выпить превосходного вина.
Он распахнул глаза еще шире, и это доставило мне такое же удовольствие, как стук стрелы, ударяющей в мишень.
– Да, ваше величество, именно так.
– Что ж, учитывая, из какого прекрасного города ты родом, нам вдвойне повезло, что ты среди нас.
На этом я кивнула и продолжила обход вместе с министром.
– Это было проще, чем я думала, – сказала я.
– В большинстве своем они люди с простыми потребностями, ваше величество. И все же я удивлен, что вы слышали о таком маленьком городке.
– Я не слышала. Просто предположила, что его привлекательность основана на особенностях той местности.
Местности, по которой я не так давно пробиралась в одном исподнем и в обществе левантийца.
– Даже не знаю, становится ли от этого ваша речь более или менее впечатляющей, ваше величество. А вот и два генерала, которые не присутствовали на вашем… выступлении вчерашним утром, – добавил он, кивнув двум мужчинам в алых плащах, беседующим у шатра квартирмейстера. – Тот, что повыше, – генерал Сенн Михри, а второй…
– Генерал Мото.
Один из двух генералов, которые, как считал Дзай, могли бы управлять империей вместо него.
Когда мы подошли ближе, оба генерала поклонились.
– Генералы, – сказал Мансин, остановившись перед ними с непринужденным видом, в то время как я притворилась, будто не замечаю, как они меня рассматривают, несомненно, оценивая, насколько я похожа на Отако. – Ее императорское величество императрица Мико Ц'ай.