– Именно из-за любви и идея, о которой я кстати от вас впервые слышу, и преступный путь, – перебил Олег, – хотя я всего не знаю.
– Возможно, но не уверен, полагаю, есть еще что-то. Как раз то, что и рушит любовь. В общем всё, что сейчас происходит между ними, действует на уровне души, ума, сознания, называйте как хотите, и это не в моей компетенции. Конечно, я могу изолировать соседа, но это не выход, не он главных виновник. По сути он второстепенное или даже третьестепенное лицо, он мало влияет на ситуацию. Не будь его, появился бы еще кто-то или что-то. Молодые люди вполне справились бы и без него. Вот поэтому я и пошел на сближение с вами, – горбоносый перешел к сути разговора. – По идее, вы их наипервейший враг, вы прямая угроза. Но видите ли в чем дело. В последнее время я наблюдал и за вами и узнал любопытный вещи. Вы, возможно, даже и не вполне осознанно, очень уж близко восприняли историю молодых людей. Вы то и дело ставите себя на место Стаева, точнее свою ситуацию примериваете к его ситуации. Вы, сами того не замечая, из врага превратились в сочувствующего. Почему – мне тоже трудно это понять, но не это главное. Главное то, что вы близки к их мышлению. Следовательно, как никто другой сможете помочь мне разобраться как в них самих, так и в том, что с ними происходит.
– Вы же обладает сверхъестественными способностями, я то в чем могу вам помочь, я, извините, прост как копейка, я тот самый примитивный, первобытный человек, – ехидно заметил Олег.
– Не обижайтесь. Возможно, я не совсем корректно объясняюсь, но именно этим вы и сможете мне помочь.
– Теперь уже я не понимаю, – сказал Олег, – да и в мои планы спасать парочку не входило. Я и сам не знаю, почему еще их не сдал куда следует.
– И не сдадите, могу вас уверить. Вы слишком близко к сердцу восприняли их историю, как я уже говорил. Вы подсознательно желаете им того, чего сами лишились, то есть простого человеческого счастья.
– Но я по-прежнему еще мент.
– Да, и неплохой. Но тут другое. Если вы себя поведете как мент, то вы пойдете против себя. Вы объявите войну самому себе.
– Знаете, я все меньше понимаю вас, – сказал Олег.
– Вы и себя то, если честно, не понимаете. Но воевать с самим собой глупо и грозит душевным расстройством. К тому же, помогая им, я уверен, вы поможете и самому себе. Вы тоже в тупике и полной растерянности от непонимания того, что с вами происходит, от непонимания себя и своей жизни. Это ваш шанс.
– Не вижу, в чем мой шанс.
– Со временем все придет, вы главное сделайте правильный выбор. Я мог бы и без вас справиться, но ситуация уж больно далеко зашла. Вы сможете понять их лучше, чем я…
– Ясно, вам требуется соучастник, – усмехнулся Олег.
– Не так грубо. Хотя пустое, я вижу, что вы желаете того же, что и я, и уже согласны, просто еще этого не знаете.
Олегу было немного не по себе. Странный человек, странный разговор. Не лучше бы уйти и не возвращаться. Есть такие товарищи, задурят голову, потом используют как хотят. Не стоит забывать, что он пока еще полицейский, должен трезво мыслить, не идти на поводу у эмоций и чувств, не поддаваться чужому влиянию. Не надо терять голову, кто он этот горбоносый, может и аферист. Еще неизвестно, зачем ему в действительности понадобились Стаев и Радькина. Хотя да, какими-то способностями горбоносый несомненно обладает. Экстрасенс, блин, нашелся. До этого момента экстрасенсы лейтенанту не встречались. Как же разобраться, как принять правильное решение? Одни вопросы.
– Только бы не было поздно, – нарушил наступившую тишину горбоносый.
– Что? – переспросил отвлекшийся Олег.
– Я говорю, все слишком далеко зашло.
– Ладно, – сказал Олег, – раз уж все так серьезно… Я сам не знаю, почему соглашаюсь, видимо, ваши способности не только действуют во благо, они, судя по всему, могут действовать и пагубно.
– Вы имеете ввиду себя? Бросьте, я не желаю вам зла.
– Пагубно в том смысле, что я соглашаюсь черте знает на что. Весь наш разговор вообще похож на полный бред… У меня есть условие, в случае противоправных действий со стороны парочки мне, несмотря на наш уговор, придется принять соответствующие меры. Я не только не Стаев, я еще к тому же и мент.