ржал ее мужчина, - канечно от ветра, по какой же еще причине могут появиться слезы у такой принцессы. Если она, конечно, не принцесса несмеяна. Тогда нужен Емеля с волшебной щукой, способный развеселить ее. - Где ж его взять, этого Емелю, да еще и с щукой волшебной, - улыбнулась Мария. - Если все так серьезно, я готов взять на себя такую роль, - раскинув руки, как бы показывая широту своего желания стать то ли Емелей, то ли волшебной щукой, - сказал Александр. - Спасибо, но боюсь вы не сможете мне помочь, - огорченно, полушепотом ответила Мария. - Был один человек, и того я мысленно оскорбила, заподозрив в корысти. Да и помощь у него была однобокая, тело выручил, а душу нет. - Да уж, какой-то помощник недоучка, - сказал Александр. - Неужели у такой девушки может болеть душа? - Помощь скорее нужна не мне, - Мария сама не замечала, как становится все более откровенной. - А кому? Неужели тому вечно пьяному молодому человеку, что имеет счастье проживать с вами. Мне кажется, ему требуется помощь иного рода. Не душу его лечить надо, а дать хорошего ремня по одному месту, чтобы в другом прибавилось. Он нисколько не дорожит тем, что имеет. Мария, уловив, что разговор принимает неприятный для нее оборот, быстро вставила ключ в замочную скважину. Ей, конечно, хотелось высказаться о наболевшем, но причем тут этот пусть хоть и добрый, но малознакомый человек. Как он воспримет сказанное, да и зачем ему нужны чужие проблемы. А может дело не в этом, просто она боится услышать правду, ту, которая раскроет широко закрытые глаза, заставит посмотреть на любимого по-другому. Нет, как бы там ни было, она не должна вмешивать в свои отношения с Евгением постороннего человека. Ее проблемы - только ее проблемы. - До свидания, - попрощалась она, уже наполовину скрывшись за дверью. - До встречи, прекрасная принцесса, я надеюсь, вам удастся скинуть камень с души, тянущий ко дну. Дверь захлопнулась. Мария прислушалась: шаги соседа уходили вниз по лестнице, но кроме них где-то ниже были слышны еще чьи-то шаги, но более мягкие, более осторожные. - Маша, это ты? - послышался заплетающийся пьяный голос из глубины комнаты. Следом в дверном проеме появилась фигура говорившего. Евгений чуть пошатывался и улыбался. - Я тебя заждался. Очередь в магазине была? - Нет, - не посмела соврать девушка, - немного прогулялась, весна на дворе. Ты вот пьёшь, мне тоже развеяться надо. - Тебя никто не видел, - Стаев стал серьезным. - С кем ты говорила на площадке? - С соседом. - Маша, - сказал Евгений, усаживаясь напротив нее на стул, - ты же знаешь, что нам ни с кем встречаться нельзя, даже с соседями разговаривать. Может он мент или внештатный сотрудник. Ты наверное хочешь, чтобы меня арестовали. Правильно, тебе ведь мало дадут, я же не свинья и всё возьму на себя. Мне светит лет восемь, не меньше. Тебе, видимо, наплевать. И заговорила ты не соседкой, а с соседом, ищешь пути отступления... - Перестань говорить ерунду, - пытаясь скрыть возмущение, устало ответила девушка. Она знала, спорить бесполезно, в таком состоянии Евгению доказывать что-либо не имеет смысла. - Ладно, хрен с ним, с соседом. Чему быть, тому не миновать. Водки-то хоть купила? Мария тяжело вздохнула - водку она забыла купить. Возможно, сработало подсознание, в глубине души она не хотела, чтобы он пил. Что сейчас будет... - Забыла, конечно забыла, - ухмыльнулся Евгений. - Про себя не забыла, поговорить с соседом тоже. Правильно, кто я такой?! Неудачник, ко всему еще и алкаш. - Сейчас схожу, - Марии было обидно слышать такие слова. Ей становилось не по себе при виде искореженной ухмылки друга и одновременно жалко его. - Не надо, я сам. Вообще потеряешься, соседей то много, - с издевкой проговорил молодой человек и, усевшись на стул, стал натягивать туфли. Это у него плохо получалось. - Не ходи, - глядя на мучительные потуги Евгения, сказала девушка, - в полицию заберут. - Тем лучше, - зло ответил он, - надоело мне все. Ты меня жалеешь, а в душе презираешь. Не надо мне этого. Хочу в тюрьму. Все равно я конченый человек... Мария схватилась за голову. Она не хотела видеть, ни Стаева, ни эту опостылевшую квартиру. Как она устала от беспочвенных обвинений. Хотелось бежать, бежать, куда глаза глядят. - Молчишь, - по-своему воспринял ее усталое выражение лица Евгений, - опять жалеешь или все-таки совесть проснулась. Ведь я из-за тебя пошел на преступление. В результате теперь остаюсь в полном дерьме и в гордом одиночестве. Ты ждешь только удобного случая, чтобы сбежать. Впрочем, делай что хочешь. Ему наконец удалось надеть туфли. Не завязывая их, держась за стену, он встал. Его повело в сторону, ноги подкосились и Евгения упал на девушку. Они оба очутились на полу. Кое-как поднявшись, молодой человек сел. - Ну куда ты пойдешь, горе ты мое, - Марии в очередной раз стало жалко Стаева, беспомощного, бесхарактерного, сломленного. - Куда ты без меня, загнешься через пару месяцев. - Маша, - после некоторого замешательства спросил Евгений, - ты меня любишь? - Конечно. - Ты не уйдешь от меня? - Нет. - Ты пойми, мне нужно время, чтобы прийти в себя, очухаться, чтобы вновь почувствовать жизнь. Я знаю, это будет и мы заживем как прежде. Мне трудно, очень трудно. Если я останусь один, я наверное сдохну. Я боюсь, боюсь не ментов, а именно одиночества. Как сильно я волновался из-за твоего отсутствия. На сердце у девушки потеплело. Он все-таки любит ее и тоже мучается. Может, поэтому и пьет. Евгений неуверенным движением попытался приобнять девушку, но получилось это у него довольно неуклюже, и они снова чуть не упали. - Может не пойдешь? Зачем эта водка нужна. Я боюсь тебя в пьяном состоянии. - Нет, пойду, - твердо ответил Стаев. Евгений, пошатываясь, проследовал к двери. - Мне плохо, похмелье начинается. Я только чуть-чуть выпью, чтобы полегчало и все. - Обещаешь? - спросила Мария, отлично осознавая, что все равно он напьется. Ей просто хотелось верить, что этого не произойдет. Она обманывала себя. - Обещаю. Мария закрыла дверь за Евгением и подошла к окну, чтобы проследить за ним, готовая в любую минуту кинуться на помощь и вырвать из цепких рук полиции по-прежнему любимого человека. Стаев, с трудом переставляя ноги, спускался все ниже и ниже. Он не обратил внимания на соседа Александра, который при встрече с ним поморщился и брезгливо сплюнул в сторону. Так же Евгений не заметил знакомого ему по последнему неудавшемуся ограблению молодого человека, внимательно следившего за его передвижением. Стаев не замечал ничего вокруг, ни мучений Маши, ни своего падения. Впереди он видел только водку и забытье, приносимое ею. Олег был неприятно удивлен видом Стаева. Ничто, абсолютно ничто в нем не напоминало его крутое бандитское прошлое. Алкоголик, грязный, небритый, опустившийся алкоголик, способный разве что спереть бутылку водки. Где те горящие глаза, целеустремленный, уверенный взгляд. Если бы Стаев не прошел в метре от него и он не был бы подготовлен к предполагаемой встрече, то Олег вполне мог и не узнать своего бывшего подопечного. Как же он изменился, причем времени с последней встречи прошло не так уж и много. Что ж так могло повлиять на Стаева? Да уж, вот так сюрприз. Олег смотрел вслед удаляющемуся молодому человеку и размышлял о перипетиях судьбы. Вон оно как бывает, а он то считал Стаева если и не сильным человеком, то безбашенным, самоуверенным точно. Значит вот как повлияла неудача. Не уверен, не обгоняй. Что ты полез-то куда не просят, если неудачи тебя так ломают. Впрочем, может просто запой, день рождения пересправлял. Но взгляд, этот отрешенный пустой взгляд. Взгляд разочаровавшегося во всем, в том числе и в себе самом человека. Нет, это не запойный мутный взгляд, здесь куда все сложнее. Здесь бездонная пустота бессмыслия всего и вся. Взгляд обреченности приговоренного к смертной казни. Алкоголизм уж точно не при чем, спиртное лишь довесок, еще более заметно обозначающий и без того очевидное. По Радькиной такого не скажешь. Впрочем, еще не известно, что у нее внутри, может пустота еще похлеще, просто она это тщательно скрывает. Овцы, не по вам волчья шкура, чего не хватало. Олег сочувственно сплюнул. Стаев еле плелся по тротуару, поэтому и Олег не торопился покидать свой наблюдательный пост, скамейку. Времени на размышления было предостаточно. И он стал решать, что делать дальше. Какой-то непонятный внутренний протест не позволял ему тут же набрать номер конторы и сообщить о неожиданной находке начальству. Откуда шел этот протест, что обозначал, Олег не понимал, да если честно, то и не пытался разобраться в нем. Он уже не видел в Стаеве безбашенного преступника, он видел отчаявшегося, несчастного человека, которому скорее требуется помощь. Но в то же время Олег не забывал о своей принадлежности к правоохранительным структурам, так что все-таки надо было решать, как быть дальше. Но опять же из-за пресловутого внутреннего протеста, Олег отказывал себе в этом решении. Стаев ему напоминал самого себя, Олег после разлуки с Катей был чем-то похож на него, так же погрузился в пустоту и во все тяжкие. Причины, конечно, разные, да и Олег до такой степени не сломался, но в чём-то прямые параллели все-таки прослеживались. Олег не был тонким психологом, но он вмиг разобрался в душевном настроении Стаева, и действительно сочувствовал ему. В конце концов он решил,