— Это точно драгоценности князя? — Переспросил Павел.
— Точнее не бывает. Я пригласил купца Иванова для разговора, и он подтвердил источник драгоценностей. — Ответил казначей. — Я взял на себя смелость пригласить его к вам во дворец. Он ожидает в коридоре.
— Пусть ожидает. — Рассеянно ответил Павел. — Значит, фактически банк со всеми его должниками принадлежит князю? — Неожиданно задал он вопрос.
— Не совсем так, Ваше Императорское Величество. — Замялся граф. — Ссуды, финансируемые из казны, выдавались банком и до этого. Если мне память не изменяет, общая задолженность заёмщиков на начало года составляла порядка шестидесяти миллионов рублей.
— У нас нет шанса получить эти деньги обратно. — Уверенно сказал Павел. — Если я попытаюсь это сделать, меня убьют так же, как моего батюшку. Ведь истинная причина его убийства — это попытка стребовать долг с дворян.
— Боюсь, вы правы. Все эти банки изначально были открыты для успокоения дворянства, и всегда стоили бюджету круглую сумму.
— Надо сделать так, чтобы банк перешёл во владение князя. Пусть он сам разбирается с должниками. При этом никто не должен подумать, что я в этой сделке заинтересован, скорее я должен выглядеть как пострадавшая сторона.
— Если князь начнёт отбирать имения у дворян, то ни его, ни вас ничто не спасёт от дворянского бунта. — Шокированный данным предложением ответил казначей.
— Не начнёт. Он будет действовать так мягко, что дворяне сами будут рады своим долгам. Вот мы же с вами рады, что у нас фактически отобрали банк? — Граф Васильев с открытым ртом уставился на Павла, когда до него дошло, что именно тот сказал. — Вижу, что рады. — Хмыкнул император.
— На как же?…
— Каждая запись, в устройстве, переданном мне от князя, заканчивается короткой фразой. Смысл которой сводится к одному: не спеши что-нибудь сломать, пока не понял, как построить на этом месте новое. — Павел достал из стола бутылку с белым вином, налил его в рюмку и жестом показал на неё казначею. — В одной из записей большое государство сравнивалось с человеческим организмом. — Продолжил говорить Павел. — Бывает, человек тяжело болеет, руки-ноги отнялись, но он жив и продолжает дышать. Если в этот момент ему удалить больной орган — человек умрёт. Если хочешь что-то кардинально поменять в государстве, но не можешь сотворить чуда, то надо действовать медленно и аккуратно. Потихоньку побеждая болезнь. Давайте думать, Алексей Иванович, как нам всучить банк князю, а он или сотворит чудо, или сделает всё аккуратно, не вызывая потрясений в обществе.
— Значит, вот эти товары оставите в Тогурском. Я упаковки уже подписал. — Давал Яр последние указания близнецам. — Там вас будет ждать на берегу Гаврила со своими людьми. Разгрузитесь и сразу идите в Нарым. Мы в тех местах не были, но заблудиться вы не должны. На крайний случай свяжитесь с купцом Родюковым и выйдете на него по пеленгу.
— Надо было карту сделать, но мы в ту сторону не летали. — Заметил Левый.
— Много чего надо, но я не умею разделяться и делать десяток дел сразу. Не перебивай. В Нарыме тоже разгрузите часть товара. — Яр показал пальцем на такие же палеты, как и для Тогурского, но их было больше. — С Семёном Алексеевичем будут ещё люди. Возможно, кто-то напросится в попутчики до Тобольска. За проезд Родюков сам деньги соберёт и вам передаст.
Правый скорчил скептическую физиономию.
— Не морщись. Нечего людей к халяве приучать, иначе на шею сядут. Ещё и виноватым останешься. — Сделал небольшое внушение Яр. — С купцом человек будет, который дорогу знает, а то заплутаете с этими речушками да старицами. По дороге зайдёте в Сургут. С товаром дальше пусть купец разбирается. Ваше дело рулить. В Тобольске тоже часть товара сгрузите и дальше пойдёте. Возможно, будут пассажиры до Тюмени, но своего человека, знающего дорогу, купец даст. В каюты пускайте только купца. Остальные пусть на палубе едут. Мы им для этого навес соорудили.
— Яр. Хорош парней мучить. Знают они, что делать. Склерозом вроде не страдают. — Прервал его Пух. — Сто раз всё оговорено.