Тепляков, Подолинский, даже Полежаев, начавшие свою деятельность в 1820-е гг., еще многими нитями связаны с «пушкинской порой». А вот В. Г. Бенедиктов (1807–1873), приобретший в 1830-е гг. большую, но недолгую (хотя во многом заслуженную) популярность, крестьянский поэт А. В. Кольцов (1809–1842) и М. Ю. Лермонтов знаменуют своим творчеством принципиально новый этап в русской поэзии. Впрочем, в их время стихи уже отходят на второй план, чтобы в 1840-е гг. вообще быть вытесненными прозой на обочину русской литературы. Трилунный (Д. Ю. Струйский)[13], небольшой, хотя и талантливый поэт, двоюродный брат Полежаева, в своей «Литературной заметке» 1845 года имел все основания указать на смерть Пушкина (1837) как на рубеж в истории русской поэзии:
Со смертью незапной твоейНадолго умолкли на Севере песни!Без эха русская дремлет пустыня…
В 1850 г. Н. А. Некрасов вынужден был констатировать: «Стихов нет. Немногие об этом жалеют, многие этому радуются, большая часть ничего об этом не думает»[14]. Но пройдет совсем немного времени, и в творчестве Ф. И. Тютчева, А. А. Фета и самого Некрасова поэзия докажет свою способность конкурировать с прозой, уже куда более сильной, чем в пушкинскую эпоху. А спустя еще полвека настанет «серебряный век» русской поэзии, и стихи в симпатиях публики вновь уравняются с прозой, даже в чем-то вновь ее потеснят. Но все-таки «золотой век» русской поэзии – это пушкинская пора, когда стихи еще безраздельно господствовали в литературе, и, вероятно, потому эта «четверть века» – совсем небольшой исторический срок – дала такое количество поэтов, многие из которых, не будь Пушкина, могли бы дать этому времени свое имя.
Василий Андреевич Жуковский
1783–1852
Ручей, виющийся по светлому песку,Как тихая твоя гармония приятна!С каким сверканием катишься ты в реку! Приди, о Муза благодатна,
В венке из юных роз, с цевницею златой;Склонись задумчиво на пенистые воды,И, звуки оживив, туманный вечер пой На лоне дремлющей Природы.
Как солнца за горой пленителен закат —Когда поля в тени, а рощи отдаленныИ в зеркале воды колеблющийся град Багряным блеском озаренны;
Когда с холмов златых стада бегут к реке,И рева гул гремит звучнее над водами;И, сети склав, рыбак на легком челноке Плывет у брега меж кустами;
Когда пловцы шумят, скликаясь по стругам,И веслами струи согласно рассекают;И, плуги обратив, по глыбистым браздам С полей оратаи съезжают…
Уж вечер… облаков померкнули края,Последний луч зари на башнях умирает;Последняя в реке блестящая струя С потухшим небом угасает.
Все тихо: рощи спят; в окрестности покой;Простершись на траве под ивой наклоненной,Внимаю, как журчит, сливаяся с рекой, Поток, кустами осененной.
Как слит с прохладою растений фимиам!Как сладко в тишине у брега струй плесканье!Как тихо веянье зефира по водам И гибкой ивы трепетанье!
Чуть слышно над рекой колышется тростник;Глас петела вдали уснувши будит селы;В траве коростеля я слышу дикий крик, В лесу стенанье Филомелы…
Но что?.. Какой вдали мелькнул волшебный луч?Восточных облаков хребты воспламенились;Осыпан искрами во тьме журчащий ключ; В реке дубравы отразились.
Луны ущербный блик встает из-за холмов…О тихое небес задумчивых светило,Как зыблется твой блеск на сумраке лесов! Как бледно брег ты озлатило!
Сижу задумавшись; в душе моей мечты;К протекшим временам лечу воспоминаньем…О дней моих весна, как быстро скрылась ты, С твоим блаженством и страданьем!
Где вы, мои друзья, вы, спутники мои?Ужели никогда не зреть соединенья?Ужель иссякнули всех радостей струи? О вы, погибши наслажденья!
О братья! о друзья! где наш священный круг?Где песни пламенны и Музам и свободе?Где Вакховы пиры при шуме зимних вьюг? Где клятвы, данные Природе,
Хранить с огнем нетленность братских уз?И где же вы, друзья?.. Иль всяк своей тропою,Лишенный спутников, влача сомнений груз, Разочарованный душою,
Тащиться осужден до бездны гробовой?..Один – минутный цвет – почил, и непробудно,И гроб безвременный любовь кропит слезой. Другой… о небо правосудно!..
вернутьсяПсевдоним происходит от герба дворянского рода Струйских, на котором изображены три луны и три полумесяца.
вернутьсяНекрасов Н. А. Полн. собр. соч. и писем: В 15 т. Л., 1990. Т. 11. Кн. 2. С. 32.