Там слышен стук секир, и пал угрюмый лес!Костры над Реином дымятся и пылают! И чаши радости сверкают!И клики воинов восходят до небес! Там ратник ратника объемлет; Там точит пеший штык стальной; И конный грозною рукой Крылатый дротик свой колеблет.
Там всадник, опершись на светлу сталь копья,Задумчив и один, на береге высоком Стоит и жадным ловит окомРеки излучистой последние края. Быть может, он воспоминает Реку своих родимых мест — И на груди свой медный крест Невольно к сердцу прижимает…
Но там готовится, по манию вождей,Бескровный жертвенник средь гибельных трофеев, И богу сильных МаккавеевКоленопреклонен служитель олтарей: Его, шумя, приосеняет Знамен отчизны грозный лес; И солнце юное с небес Олтарь сияньем осыпает.
Все крики бранные умолкли, и в рядахБлагоговение внезапу воцарилось, Оружье долу преклонилось,И вождь, и ратники чело склонили в прах: Поют владыке вышней силы, Тебе, подателю побед, Тебе, незаходимый свет! Дымятся мирные кадилы.
И се подвигнулись – валит за строем строй!Как море шумное, волнуется все войско; И эхо вторит клик геройской,Досель неслышанный, о Реин, над тобой! Твой стонет брег гостеприимной, И мост под воями дрожит! И враг, завидя их, бежит, От глаз в дали теряясь дымной!..
«Ты пробуждаешься, о Байя, из гробницы…»
Ты пробуждаешься, о Байя, из гробницыПри появлении Аврориных лучей,Но не отдаст тебе багряная денницаСияния протекших дней,
Не возвратит убежищей прохлады,Где нежились рои красот,И никогда твои порфирны колоннадыСо дна не встанут синих вод.
Николай Иванович Гнедич
(1784–1833)
Задумчивость
Страшна, о задумчивость, твоя власть над душою,Уныния мрачного бледная мать!Одни ли несчастные знакомы с тобою,Что любишь ты кровы лишь их посещать?Или тебе счастливых невступны чертоги?Иль вечно врата к ним златые стрегутУтехи – жилищ их блюстители-боги? —Нет, твой не в чертогах любимый приют;Там нет ни безмолвия, ни дум, ни вздыханий.Хоть есть у счастливцев дни слез и скорбей,Их стоны не слышимы при шуме ласканий,Их слезы не горьки на персях друзей.Бежишь ты их шумных чертогов блестящих;Тебя твое мрачное сердце стремитТуда, где безмолвна обитель скорбящихИль где одинокий страдалец грустит.Увы! не на радость приходишь ты к грустным,Как друг их, любезная сердцу мечта:Витает она по дубравам безмолвным;Равно ей пустынные милы места,Где в думах таинственных часто мечтаетИ, дочерь печали, грустит и она;
Но взор ее томный отрадой сияет,Как ночью осенней в тумане луна;И грусть ее сладостна, и слезы приятны,И образ унылый любезен очам;Минуты бесед ее несчастным отрадны,И сердцу страдальца волшебный бальзам:Улыбкой унылое чело озаряя,Хоть бледной надеждой она их живитИ, робкий в грядущее взор устремляя,Хоть призраком счастья несчастному льстит.Но ты, о задумчивость, тяжелой рукоюОбнявши сидящего в грусти немойИ думы вкруг черные простря над главою,Заводишь беседы с его лишь тоской;Не с тем, чтоб усталую грудь от вздыханийНадежды отрадной лучом оживить;Нет, призраки грозные грядущих страданийЕму ты заботишься в думах явить;И смотришь, как грустного глава поникает,Как слезы струит он из томных очей,Которые хладная земля пожирает.Когда ж, изнуренный печалью своей,На одр он безрадостный, на одр одинокийНе в сон, но в забвенье страданий падет,Когда в его храмину, в час ночи глубокойПоследний друг скорбных – надежда придет,И с лаской к сиротскому одру приникает,Как нежная матерь над сыном стоитИ песни волшебные над ним воспевает,Пока его в тихих мечтах усыпит;И в миг сей последнего душ наслажденьяИ сна ты страдальцу вкусить не даешь:Перстом, наваждающим мечты и виденья,Касаясь челу его, сон ты мятешь;И дух в нем, настроенный к мечтаньям унылым,Тревожишь, являя в виденьях ночейИль бедствия жизни, иль ужас могилы,Иль призраки бледные мертвых друзей.Он зрит незабвенного, он глас его внемлет,Он хочет обнять ему милый призрак —И одр лишь холодный несчастный объемлет,И в храмине тихой находит лишь мрак!Падет он, встревоженный и горько прельщенный;Но сон ему боле не сводит очей.Так дни начинает он, на грусть пробужденный,Свой одр одинокий бросая с зарей:Ни утро веселостью, ни вечер красамиВ нем сердца не радуют: мертв он душой;При девах ласкающих, в беседе с друзьями,Везде, о задумчивость, один он с тобой!