Кто раз полюбил, тот на свете, мой друг, Уже одиноким не будет…Ах! свет, где она предо мною цвела, — Он тот же: все ею он полон.
По той же дороге стремлюся один И к той же возвышенной цели,К которой так бодро стремился вдвоем, — Сих уз не разрушит могила.
Сей мыслью высокой украшена жизнь; Я взором смотрю благодарнымНа землю, где столько рассыпано благ, На полное славы творенье.
Спокойно смотрю я с земли рубежа На сторону лучшия жизни;Сей сладкой надеждою мир озарен, Как небо сияньем Авроры.
С сей сладкой надеждой я выше судьбы, И жизнь мне земная священна;При мысли великой, что я человек, Всегда возвышаюсь душою.
А этот безмолвный, таинственный гроб… О друг мой, он верный свидетель,Что лучшее в жизни еще впереди, И верно желанное будет;
Сей гроб – затворенная к счастию дверь; Отворится… жду и надеюсь!За ним ожидает сопутник меня, На миг мне явившийся в жизни.
О друг мой, искав изменяющих благ, Искав наслаждений минутных,Ты верные блага утратил свои — Ты жизнь презирать научился.
С сим гибельным чувством ужасен и свет; Дай руку: близ верного друга,С природой и жизнью опять примирись; О! верь мне, прекрасна вселенна.
Все небо нам дало, мой друг, с бытием:Все в жизни к великому средство; И горе и радость – все к цели одной:Хвала жизнедавцу-Зевесу!»
Славянка
Элегия
Славянка тихая, сколь ток приятен твой.Когда, в осенний день, в твои глядятся водыХолмы, одетые последнею красой Полуотцветшия природы.
Спешу к твоим брегам… свод неба тих и чист;При свете солнечном прохлада повевает;Последний запах свой осыпавшийся лист С осенней свежестью сливает.
Иду под рощею излучистой тропой;Что шаг, то новая в глазах моих картина,То вдруг, сквозь чащу древ, мелькает предо мной, Как в дыме, светлая долина;
То вдруг исчезло все… окрест сгустился лес;Все дико вкруг меня, и сумрак и молчанье;Лишь изредка, струей сквозь темный свод древес Прокравшись, дневное сиянье
Верхи поблеклые и корни золотит;Лишь, сорван ветерка минутным дуновеньем,На сумраке листок трепещущий блестит, Смущая тишину паденьем…
И вдруг пустынный храм в дичи передо мной;Заглохшая тропа; кругом кусты седые;Между багряных лип чернеет дуб густой И дремлют ели гробовые.
Воспоминанье здесь унылое живет;Здесь, к урне преклонясь задумчивой главою,Оно беседует о том, чего уж нет, С неизменяющей Мечтою.
Все к размышленью здесь влечет невольно нас;Все в душу темное уныние вселяет;Как будто здесь оно из гроба важный глас Давно минувшего внимает.
Сей храм, сей темный свод, сей тихий мавзолей,Сей факел гаснущий и долу обращенный,Все здесь свидетель нам, сколь блага наших дней, Сколь все величия мгновенны.
И нечувствительно с превратности мечтойДружится здесь мечта бессмертия и славы:Сей витязь, на руку склонившийся главой; Сей громоносец двоеглавый,
Под шуйцей твердою седящий на щите;Сия печальная семья кругом царицы;Сии небесные друзья на высоте, Младые спутники денницы…
О! сколь они, в виду сей урны гробовой,Для унывающей души красноречивы:Тоскуя ль полетит она за край земной — Там все утраченные живы;
К земле ль наклонит взор – великий ряд чудес:Борьба за честь; народ, покрытый блеском славным;И мир, воскреснувший по манию небес, Спокойный под щитом державным.
Но вкруг меня опять светлеет частый лес;Опять река вдали мелькает средь долины,То в свете, то в тени, то в ней лазурь небес, То обращенных древ вершины.
И вдруг открытая равнина предо мной:Там мыза, блеском дня под рощей озаренна;Спокойное село над ясною рекой, Гумно и нива обнаженна.
Все здесь оживлено: с овинов дым седой,Клубяся, по браздам ложится и редеет,И нива под его прозрачной пеленой То померкает, то светлеет.
То слышен по току согласный звук цепов;Там песня пастуха и шум от стад бегущих;Там медленно, скрыпя, тащится ряд волов, Тяжелый груз снопов везущих.
Но солнце катится беззнойное с небес;Окрест него закат свободно пламенеет;Завесой огненной подернут старый лес; Восток безоблачный синеет.