Папа очень удивился.
— Почему же ты соображать не можешь?
— Потому что у вашего Серёжки есть папа, у меня никакого папы нету. И маме со мной некогда. Она с утра как уйдёт — так я и остаюсь безнадзорный.
— Кто тебе сказал, что ты безнадзорный?
— Кто да кто… Люди говорят. Рот не заткнёшь. Был бы у нас папа хоть где-нибудь далеко — другое дело. А наш папа, наверное, подлец.
Галя меня толкает, а мне самой слушать стыдно и страшно. И про Галю думаю: ей-то не очень это всё приятно. Видно, Бубнов слишком расстроился, если такое говорит. И папа, я чувствую, не знает, что ему ответить. Но потом всё-таки сказал:
— Смотри, как ты здорово во всём разбираешься! Люди говорят, рот не заткнёшь! Да ещё и подлец! А может, твой отец — самый лучший на свете человек, а?
— Ну, как же? Он бы тогда здесь был.
— А может, его в живых нет. Он, может, герой — людей спасал и сам погиб. Откуда ты знаешь? Он небось не стал бы без разбору людей водой обливать.
Бубнов замолчал чего-то. И папа молчит.
— Папа! — говорит Серёжка. — Мы, знаешь, ещё карбиду достали. Хотели опыт сделать, но не получается.
— Ну, давайте сделаем, — говорит папа. — Где у вас карбид? Несите сюда. Сейчас подумаем.
Серёжка с Бубновым убежали, а мы с Галей гулять пошли.
Галя спрашивает:
— Ты Бубнова маму видала?
— Нет. А ты?
— Я видела. Она старая. Но хорошая, вот честное слово. Она его любит как, Сашку! Только ей некогда. И ещё она всегда плачет.
— А Бубнов по своему папе скучает?
— Нет. Он ведь его не видел.
— Галя! А ты… Скучаешь?
— Очень. Он ко мне приходит. У меня знаешь какой папа! Я его люблю. Только он редко приходит — в неделю раз. Когда мамы нет дома.
Как же это так? Папа от неё ушёл, а она его любит? И скучает. А Бубнов совсем своего папу не знает… Он, может, правда погиб…
— Галя!
— Что?
— Ты поэтому с Сашкой Бубновым подружилась, да? Потому что он тоже без папы живёт?
— Не знаю. Он меня раньше дразнил, а теперь не дразнит. С ним весело, с Бубновым.
— И он совсем не хулиган.
— Кто это сказал, что наш Бубнов хулиган?
— Мишки Кузнецова мама Марии Тимофеевне говорила.
— Что она знает, Мишки Кузнецова мама? Что она понимает про хулиганов! А Мария Тимофеевна что?
— А она: у этого ребёнка, говорит, обстоятельства…
— Это она правильно, Маша… ты только никому не говори. Нас с ним знаешь как дразнили: жених и невеста.
— Ну да?
— Честное слово. Я даже плакала. А Саша говорит: плюнь на дураков. Я и плюнула.
— А они?
— А они больше не дразнят.
А мы-то с Серёжкой ничего не знали!
Как мы ходили в гости
На улице так тепло — скоро Первое мая. И мне разрешили в носках. А Гале — нет, не позволяют. Ей теперь совсем уж ничего не позволяют, потому что мама всё время за неё боится — как бы не заболела, да как бы не простудилась. Но мы не очень-то огорчаемся: Галя как выйдет из дому, сразу закатывает свои чулки — и пожалуйста!
Сегодня мы без Гали и без Бубнова. Мы с Серёжкой и с папой идём в гости. Потому что у дяди Игоря родилась Наташа и её как раз привезли домой. А мама не может: у неё занятия. Вечно у неё занятия!
Утром мама оставила нам денег и говорит:
— Как только вернётесь из школы, идите в магазин и купите Наташе подарок. Игрушки выберите сами, только помните, что ребёнку восемь дней, а не восемь лет.
А из вещей велела купить ползунки. Это такие штаны с чулками вместе. Ещё они почему-то называются черепашками. Вот мы сразу после школы и пошли в «Детский мир». За этими ползунками, конечно, очередь. Я встала, а Серёжка пошёл в кассу платить. Только он отошёл, слышу — шум.
— Мальчик, ты за кем?
— Вот за тётенькой.
— А где твоя мама?
— На работе.
— А с кем ты пришёл?
— С сестрой.
— Где сестра?
— В очереди стоит.
— Позови её сюда.
— Зачем?
— Какой невежливый ребёнок! Что же ты, и платить сам будешь?
— Да.
— И что же ты покупаешь?
— Ползунки.
— Кому, деточка?
— Знакомой девочке.
— Нет, вы видели! Отпускают ребёнка одного в магазин покупать детские вещи! Мальчик, а сколько лет твоей сестре?
— Восемь.
— Безобразие! Ну-ка, отойди, мальчик. Всё равно ты всё перепутаешь.
А Серёжка не отходит. И кассирша ничего, не ругается. Серёжка говорит:
— Трое ползунков. Четыре восемьдесят девять.
Кассирша выбивает, а тётка сзади:
— Деточка, кто тебе сосчитал деньги?