— Да на! — сказала я и дала свою жвачку.
После чего с интересом последователя Павлова уставилась на собаку, забывая не только моргать, но даже и дышать. Что будет делать собака со жвачкой?
А что будет делать? Жевать!
Кто-нибудь видел аттракцион «Животное и ириски»? Когда пасть открывается со звучным «чпоком»? А сладкая конфетная масса прилипает к зубам. Вкусно, но отодрать невозможно, прожевать толком — тоже.
У Вари получилось лучше. Она очень аккуратно пожевала минут пять, красиво перекатывая жвачку в пасти, а потом деликатно выплюнула ее на свою подстилку. Спасибо, мол, было вкусно. А теперь пожалуйте десерт.
Десерт отсутствовал. «Тогда почешите пузо», — сказала Варвара, вольготно ерзая спиной по подстилке и болтая в воздухе лапами. Не проходите мимо, тут она я!
Пузо почесали. В нос поцеловали. Отметив приятный, сладко-мятный запах из пасти. «А где, кстати, жвачка?» — спросила я Варвару, уже подозревая неладное.
…Теперь, когда Варвара просит жвачку, я сразу предлагаю ей подсолнечного масла. Оно и для здоровья полезнее, и жвачку из шерсти с ним вычесывать легче.
ИСТОРИЯ ПРО МЯЧИК
Сегодня во время прогулки я подумала, что давно нет историй про Варвару. Что-то с нами приключений не приключается. В помойное ведро за куриными костями Варишна не суется, на выставки не ходит, к брюнетам равнодушна…
Думала я, думала, но ничего не вспомнила. В голову навязчиво лезло только одно воспоминание — о том, как однажды, еще по осени, перед прогулкой выпила пива, не подумав о последствиях. Которые своевременно наступили в середине маршрута. До дома далеко… Деревьев-кустов нет… А есть школьный двор и школьный же подвал, по ступенькам которого периодически спускаются подростки, воровато оглядываясь, а потам, через пару минут, поднимаются с блаженными лицами. И я решила закосить под подростка. Долго мылилась, озиралась, губы жевала, за угол смотрела, топталась рядом… Но в туалет хотелось так сильно, что даже совесть уже замолчала. И воспитание. И прочие социальные принципы.
Спускаюсь, значит, на одну ступеньку, вторую, куртку снизу расстегиваю… Сердчишко бьется.
И тут над ступеньками загорается лампочка! Яркая такая, как прожектор! Видимо, в школе у охраны камеры стоят. На непонятное шевеление на ступенях подвала охрана отреагировала включением света.
У меня инфаркт (вот такой рубец!). Думаю: ну все, конец фильма! засекли! Надо как-то из положения, не теряя лица, выходить. Осквернить ступени и подвал я не успела, просто стою под лампой в расстегнутой куртке. Шиплю: «Варвара, иди сюда! Сюда, сюда, говорю, иди, быстро!»
Варвара сует нос в подвал: «Мам, звала?»
Свожу брови к переносице, начинаю нарочито по карманам искать, головой вертеть, по ступеням с сердитым видом топтаться: «Ну, и где твой мячик?! Куда ты мячик подевала?! Где нам теперь его найти?! Говорила я тебе, надо было сразу за ним бежать, теперь вот не найдем! Хорошо, хоть свет включили!»
Варвара чуть в обморок не упала. С мячиком мы давным-давно не гуляем. С времен глубокой юности. Поэтому на поиски смотрела заинтересованно. Вдруг, правда, найду?
«Не найдя мячик», но не потеряв достоинства, выползаю из подвала и, не разжимая губ, даю команду: «Уходим».
…И подумалось. Нет бы изобрести для собачников плащ-сорочку! Спасать путников в беде… Чтоб они не шкерились по подвалам, а гордо шли и, не снижая скорости…
Февраль
Дети
Можно расскажу одну историю? Учились мы тогда в первом классе, и было нам по 6-7 беззубых лет.
Когда-то здесь был «частный сектор», и вот на его месте выстроили несколько белоснежных кораблей-девятиэтажек. В сентябре школьники из новых домов пошли учиться. Утром — на уроки, а днем, как и все советские дети образца 60-70 г.г., бесконтрольно пропадали на улицах.
Только представьте, какое удовольствие для детей исследовать границы нового микрорайона! Справа — пустырь, слева — стройка, где-то рядом — пустые частные дома, из которых хозяева уже выехали, а здания еще не снесли. А там — подвалы! чердаки! потайные ходы! комнаты с печками! старые деревья с качелями!
Всю осень мы искали сокровища. На всей территории, включая ближайшие стройки. Кстати, даже был кой-какой улов: старее часы, чеканка «Девушка и береза», старый ЧЕРНЫЙ телефон с диском, подшивка журнала «Работница» и целая пачка открыток 50-х годов, перетянутых бечевкой. Большое богатство по меркам 1979 года! Ведь на эти открытки можно было наклеить библиотечные карточки с переписанными рецептами печенья «Улыбка негра» и торта «Графские развалины». Карточки всем желающим бесперебойно поставляла моя мама библиотекарь. Писали в первом классе мы коряво, долго и трудно, поэтому карточек уходило много, а о ярко-обложечных книгах для записи рецептов тогда никто и слыхом не слыхивал.
Зимой вылазки наши стали менее масштабными, но зато более точечными.
И вот однажды… Идем январским сумеречным днем по пустырю. Еще осенью здесь были частные дома, но потом их снесли. Идем себе, сугробы пинаем, по раскатанным ледяным «дорожкам», разбежавшись, прокатываемся.
И вдруг смотрим — дыра в земле! Снег, лед, чисто поле и дыра! Настоящая! Круглая! Как будто большой бур просверлил ледяную твердь аж до самого земного ядра и вышел на поверхность где-то в районе Австралии! Там, где антиподы вверх головами ходят!
Дыра заинтересовала нас чрезвычайно.
Мы легли на животы вокруг этой дыры и стали в нее «ухать» — иной метод проверки глубины в головы нам тогда не пришел. Потом кто-то притащил палку, пошуровав которой мы поняли, что дыра глубокая и таит в себе по меньшей мере подземный ход. Это по меньшей мере! По большей, мы все же надеялись на Австралию.
Никто из нас в первом классе, понятное дело, не курил, поэтому зажигалок и спичек под рукой не было. Единственный инструмент развлечения в тот вечер — мяч — мы, посовещавшись, бросили в дыру, ожидая услышать, как он стучит по гулким каменным ступеням. Кажется, какой-то стук мы даже услышали.
Темнело. Дети мы были хоть и наивные, но уроки героев Фенимора Купера даром не прошли. Мы решили, что завтра принесем из дома веревку, фонарик, и будем в дыру спускать Ленку, так как она самая тощая и уже год ходит «на гимнастику».
Чтобы дыру не приметили конкуренты, мы изобретательно прикрыли ее какими-то досками.
На следующий день, едва досидев до окончания уроков, побросав дома портфели, побежали к дыре. За ночь с ней ничего не сделалось. Обвязали Ленку бельевой веревкой поверх цигейковой шубейки, решив подстраховаться, второй конец привязали к дереву. На всякий случай, вдруг Ленку не удержим.
Первый этап спуска начался.
Ленка опустила ноги в дыру и зависла на руках. Среди остающихся наверху разгорелась дискуссия: велеть ей прыгнуть вниз самой или лучше всем вместе опускать ее медленно и осторожно, как в кино — мы видели. Отвлеклись на обсуждение условных сигналов — сколько раз надо дергать веревку в случае опасности. Во мнениях не сошлись, заспорили громко, как воробьи, расчирикались.
Возможно, именно этот шум-гам и привлек случайного прохожего. Он мазнул взглядом по нашей компашке, по Ленке, наполовину уже скрывшейся в этой дыре… Лицо его вытянулось, глаза расширились: «Эй, ребята! РЕБЯТА! Вы что делаете?! Немедленно пацана доставайте! Совсем с ума сошли?! Давайте, быстро!»
И сам рванул к нам, вынул упирающуюся Ленку из дыры, поставил на землю и только потом перевел дух.
«Ребята! Это же дырка от туалета-скворечника, вы что, совсем ни черта не соображаете?!»
Такого коварства от Австралии мы никак не ожидали. Хотя, если честно, на туалет дырка походила больше, чем на подземный ход.