— Компас, — произнес он равнодушно, повертев прибор в руках и возвращая Витьке, — здесь он ни к чему… Как у нас в классе, — сказал он про нашу географическую карту, — только наша поновее.
Единственное, что привлекло его внимание, это мой перочинный ножик с двумя лезвиями, отверткой, шилом и штопором. Сенька долго вертел его в руках, открывая и рассматривая каждый прибор в отдельности. Потом по очереди дохнул на лезвия и, проследив, как с них сходит туманный налет, заявил:
— Сталь настоящая.
И это все, что он сказал, хотя я видел ясно, что нож ему понравился не только за сталь. Но такой был Сенька парень.
Вот и сейчас он показал такое знание способов всевозможной рыбной ловли, что я уже был не рад, что затеял этот разговор. А Сенька то и дело ставил меня в тупик своими вопросами.
— Для маленьких рек есть своя снасть, — пытался я как-нибудь закончить разговор.
— Знаю я тут один старенький бредешок. Если хотите, можно попросить, — вдруг предложил Сенька.
— Вот это другое дело, — согласился я, хотя не имел ни малейшего представления ни о бредешке, ни о том, что и как с ним делать.
9. БРЕДЕШОК
Сенька принес обещанный «бредешок». За этим странным словом скрывалось всего-навсего метра три-четыре сетки, плетенной мелкими ячейками из тонкой бечевки. Высота сетки, может быть, немногим превышает метр. По бокам две палки, сверху — поплавки из березовой коры, снизу — грузила из обожженной глины. В середине сетка вывязана мешком, который именуют мотней. В конце мотни завязан камень, оттягивающий ее.
Двое рыбаков берут это немудрящее приспособление за палки, растягивают его и волокут по реке. Третий с длинным шестом идет навстречу и производит возможно больше шума. Для этого он бьет по воде шестом-ботом, лягает воду ногами, наводя панику на рыбу. Та с перепугу бросается к бредешку, по глупости принимает горловину за сквозной проход и попадается в мотню. Бредешок поднимают над водой или выволакивают на берег и выбирают из мотни рыбу.
Я думаю, название «бредешок» произошло вот каким образом. Рыболовы идут вброд, бредут по реке. От слова «брести» снасть назвали бреднем, но это когда он большой, а маленький называют уменьшительным — бредешок.
Наш маленький бредень от долгого служения рыбакам или от небрежного к себе отношения был весь в дырах. Пришлось его залатывать. При помощи суровых ниток, пожертвованных бабкой Аграфеной, мы довольно успешно справились с этой задачей. Сенька подобрал бот.
Мы с Витькой были готовы сейчас же ринуться в наступление на рыбу. Но оказалось, что надо было еще во что-то одеться. Сенька просто засмеялся, когда мы высказали намерение отправиться в том, в чем были, — в трусиках, курточках и босиком.
— Да вы все ноги побьете. Там выбирать дорогу некогда — коряги, камни…
— Ладно, ноги обуем, а одежда зачем? — спросил я.
— А кусты, а комары? Да, потом, и замерзнешь. Ведь не пять минут, а часа три-четыре в воде пробудешь. Чего доброго, дождь пойдет, — сказал Сенька, взглянув на небо, по которому ползли подозрительные тучки.
Мы сдались и начали соображать, во что можем нарядиться. Плохо бы нам пришлось, если бы не бабка Аграфена.
Костюм рыболова с бреднем настолько необычен, что о нем стоит рассказать поподробнее. На ноги, обернутые в несколько рядов портянками, обуваются ступни. Ступни — это вроде тапочек, плетут их из бересты. В них работают на огороде, ходят в хлев доить коров. Но самое главное — ступнями трут полы, предварительно посыпав их речным песком. Полы становятся белыми, как новые.
Бабка Аграфена вынесла из чулана две пары старых ступней и одну пару совсем новых. Я по жадности выбрал новую. Остальная наша одежда состояла из всего того, что пришло в полную непригодность. Старые дедовы штаны из суровины, залатанные и перелатанные бабкины кофты, какие-то рваные рубахи. Не сразу придумаешь, что с ними делать, как их надевать.
Наконец все это кое-как надето и при помощи завязок и подпоясок закреплено. И странно, что в таких разнообразных одеждах мы становимся похожими друг на друга, словно близнецы.
— Вот здорово! — смеется Витька. — Мать родная не различит!
Правда, Сенька немного отличался от нас. У него через плечо на веревке надета холщовая торба для рыбы: ведь он возглавляет нашу рыболовецкую бригаду.
Дед Никанор и бабка Аграфена напутствуют нас, желают «ни пуха ни пера».
Сенька вспоминает, что мы отправляемся без спичек, и бабка выносит начатый коробок. Сенька прячет его в кепку, предварительно обернув в тряпицу. Дед обещает подпереть воду — закрыть все щиты плотины, чтобы внизу, где мы будем ловить, стало мельче.