Я с благодарностью прижалась к нему, впитывая каждую секунду, что я находилась с этим мужчиной, который стал значить для меня так много в последние несколько месяцев.
— Хочешь поговорить об этом? — спросил он, его голос был низким и мягким, но также резким — готовым к сражению. Я надеялась, что за меня. Сегодня я была не в состоянии сражаться с ним.
Мои руки сжали его ещё крепче.
— Я была на работе, — я шмыгнула носом и снова почувствовала себя жалкой. — Мой босс... Мы работали над проектом, и он начал приставать ко мне.
Тело Эзры застыло, напряглось и приготовилось к бою.
— Что он сделал?
— В плохом смысле, — я икнула.
Я оторвалась от него, вытерла глаза тыльной частью руки и попыталась обуздать свои эмоции. Я смело встретила тяжёлый взгляд Эзры и призналась в том, что случилось.
— Он домогался меня уже некоторое время. Всегда говорил неподобающие вещи, случайно касался меня. Но он сын генерального директора. Когда я пожаловалась в отдел кадров, они обвинили меня в том, что я создаю проблему из ничего. Они повернули всё так, как будто бы я истеричка. Сначала, может быть, ничего такого и не было... Я не боялась Генри. Он был скорее противный, но не опасный. Он раздражал меня и вызывал отвращение. И вот сегодня днём он позвал меня в свой офис обсудить клиента, с которым мы с ним вместе работали, и вот тогда он зашёл слишком далеко.
Я рассказала Эзре всё. Про все те ужасные вещи, которые он мне сказал, про то, что он считал меня обязанной ему из-за этого проекта и про то, как он угрожал уволить меня. Эзра внимательно слушал, его тело всё больше и больше выдавало его реакцию по мере моего рассказа. Мускул на его лице дёргался каждый раз, когда я упоминала Генри, и он ни разу меня не отпустил. Ни разу.
— Я не знаю, что делать, — сказала я ему. — Я не знаю, как я вернусь в этот офис и буду общаться с этими людьми... с Генри.
— Ты не будешь это делать одна, — зарычал он. — Я пойду с тобой утром.
— Тебе не обязательно...
— Довольно, Молли. Ты не обуза для меня. И я не дам тебе сделать это в одиночку. Я собираюсь пойти с тобой, и все эти ублюдки в твоём офисе получат сполна, и для меня будет честью заступиться за тебя.
Он взял свой телефон:
— Я собираюсь позвонить своему юристу, Бренту. Он должен пойти с нами.
Его взгляд снова задержался на мне.
— Ты же будешь подавать в суд? Брент — лучший в городе. Он точно знает, что делать.
— Я-я не думала так далеко вперёд. Я просто пытаюсь пережить этот день.
Его выражение лица сделалось мягче, и он швырнул телефон обратно на стол, забыв о нём.
— Прости, — искренне пробормотал он. — Я начинаю сразу действовать, не думая. Особенно, если чувствую себя беспомощно. Этот день закончится, и ты сможешь решить, что ты хочешь сделать.
Я наклонила голову и посмотрела на этого роскошного мужчину, который так сильно за меня переживал. Это всё ещё казалось мне безумием.
— Почему ты чувствуешь себя беспомощно?
Ведь это не его атаковали. Он не был беззащитной женщиной, сбежавшей с работы.
Он медленно и нежно провёл тыльной частью руки по моей щеке.
— Ты, правда, не знаешь? Молли, я хочу убить этого ублюдка, который тронул тебя... разговаривал с тобой таким образом. Я хочу убить его за то, что он заставил тебя так себя чувствовать, за то, что он ожидал получить от тебя то, что напридумывал себе его извращённый мозг. Он мразь и он попытался дотронуться до тебя. Разве могу я чувствовать что-то кроме беспомощности? Этот ублюдок заслуживает, чтобы мой кулак прилетел ему в его чёртово лицо, но я намерен уничтожить его юридическим путём. Всё это убивает меня.
Я вздрогнула. Никто ещё не заступался за меня таким образом. Никому это было не нужно. Я провела двадцать семь лет своей жизни, сливаясь с фоном. Но я не была невидимой для Эзры. Он видел меня. И ему было меня достаточно.
Я не могла говорить, отвечать или думать ясно. У меня на языке вертелись слова, которые я пока была не готова сказать. Я чувствовала их. Я чувствовала их каждой клеточкой своего тела. Эзра стал тем поворотным моментом в моей жизни, который сломал всё то, в чём я была убеждена, и то, что я знала о мире, свиданиях и мужчинах.
И этот поворотный момент не был плавным и постепенным. Он ворвался как дикий огонь, поглощая каждую мысль, каждое слово и всё вокруг, пока не остались только он и я, и казалось, будто так и должно было быть всегда.
— Спасибо, — сказала я ему.
Это простое слово содержало в себе столько сильных эмоций, что я едва смогла прошептать его. Он провёл большим пальцем по моей нижней губе. Он смотрел на меня, пытаясь разглядеть во мне те слова, которые я не могла произнести.
— Я забираю тебя к себе домой, — сказал он резко. — Хорошо?
Я кивнула.
— Да.
— Мне только нужно взять пару вещей.
— Хорошо.
Перед тем как отпустить меня, он наклонился и поцеловал меня в лоб. Его губы были тёплые и мягкие, и такие идеально нежные, что слёзы опять наполнили мои глаза.
— Всё будет в порядке, Молли. С тобой всё будет в порядке.
Он отпустил меня лишь на минуту, чтобы взять свой телефон и компьютер, и меня поразило удивительное чувство, что я верю ему. Я не знала, что буду делать завтра, или послезавтра, и есть ли у меня ещё работа. И хотела ли я эту работу. Но у меня был Эзра и это новое чувство внутренней силы, которое, казалось, я уже не смогу потерять.
Я всё ещё была робкой. В каких-то случаях мягкой. Но у меня также было это глубокое чувство самоуважения. Мои жизненные планы могли поменяться. Может быть, мне и правда пришлось бы рисовать портреты на улице, чтобы платить за квартиру, но я всё ещё была собой. У меня всё ещё было всё то, что делало из меня Молли.
И у меня был Эзра. Несмотря на то, как я видела себе наши отношения, и вообще все мои прошлые отношения, или все остальные вещи, я понимала, что я не потеряю так просто этого мужчину. Он никуда не собирался, а я не торопилась отпускать его.
— Поедешь со мной? — спросил он, когда мы выходили из задней двери "Бьянки", хотя ему не был нужен мой ответ.
Альфа Ромео блеснула в сумерках, она выглядела красиво в золотом свете. Весенний бриз танцевал на моей коже, в воздухе пахло распускающимися почками и свежескошенной травой.
Мне пришлось столкнуться с одним из самых уродливых моментов моей взрослой жизни. Но теперь, когда я держала руку Эзры на парковке персонала "Бьянки", этот день, как ни странно, стал казаться мне одним из самых прекрасных дней этой самой жизни. Это была странная дихотомия, с которой я всё никак не могла примириться. Но мне пришлось признать, что это было связано с человеком рядом со мной.