К тому времени я убедила себя в том, что единственной моей ошибкой было оказаться в ненужное время в ненужном месте. Я позвонила родителям – а кому еще мне было звонить? – в надежде, что трубку возьмет, как всегда, мама, но она ушла играть в бридж. Мама – скандально известный шулер, удивительно, что еще находятся люди, готовые с ней играть, но такова наркотическая власть бриджа. Через час-другой мама вернется домой, сжимая в руках серебристый клатч, в котором бренчит нечестный выигрыш, и чувствуя себя немножко счастливее обычного. Пока отец не расскажет о моем приключении.
– Ты что, черт возьми, натворила? – спросил он с усталым раздражением, как будто я оторвала его от более важных дел, но чего еще от меня ждать.
– Ничего. Наехала на полицейского в универе.
Волнение сползало с меня, как старая кожа со змеи. Отец часто так на меня действовал. Чем больше он бесился, тем спокойнее и смешнее мне становилось, что, естественно, бесило его еще сильнее. Да и кого бы не взбесило, будем справедливы.
– Чем мельче фигура, тем больше гонору, – сказал отец, моментально найдя способ использовать мой арест в назидательных целях. – Всегда полагал, что звонка из тюрьмы надо ждать от твоего брата.
Я изумилась, ведь о брате упоминали редко. Обычно отец бывал более осмотрителен, особенно когда говорил по домашнему телефону, поскольку считал, что линия прослушивается.
И я не стала говорить очевидного – что брат вполне способен попасть в тюрьму, а может, и попадет однажды, но никогда в жизни не позвонит.
Прямо над телефоном были синей ручкой накорябаны слова: “Голову не забудь”. Совет отличный, но запоздалый для того, кто отсюда звонит. А между прочим, классное название для парикмахерской.
– Не представляю, что дальше делать, – сказал отец. – Объясни мне на милость.
– Пап, я тоже новичок.
– Не тебе острить.
И тут я вдруг так разревелась, что лишилась всех слов. Попыталась заговорить сквозь полувздохи-полувсхлипы, но безуспешно.
– Подозреваю, тебя кто-то втянул, – сказал папа уже другим тоном. – Тобой вечно манипулируют. Ладно, сиди где сидишь, – как будто у меня был выбор! – А я посмотрю, что можно сделать.
Следующей звонила крашеная блондинка.
– Угадай, где я! – сказала она бодрым хриплым голосом, но обнаружила, что ошиблась номером.
Как человек опытный и привыкший все делать по-своему, отец умудрился дозвониться до полицейского, который меня арестовал. У офицера Хэддика тоже были дети, и он отнесся к отцу с полным сочувствием, абсолютно, по мнению отца, справедливым. Скоро они уже называли друг друга Винс и Эрни, обвинение в нападении смягчилось до формулировки “вмешательство в работу полиции”, а потом его и вовсе сняли. На мне остались порча имущества и нарушение общественного порядка, но их тоже сняли, потому что явилась насурьмленная продавщица из столовой и дала показания в мою пользу. Она твердо заявила, что я невиновна и просто оказалась рядом, а стакан разбила явно по случайности.
– Мы все были в шоке, – сказала она. – Еще бы, такая сцена, вы себе не представляете.
Но к тому времени я уже пообещала папе, что приеду на День благодарения, точнее, все четыре праздничных дня, и мы как следует обсудим проблему без посторонних. Дорого мне стоил один опрокинутый стакан молока. Даже не считая времени в кутузке.
Мы все знали, что целые праздники горячих дискуссий о моем аресте – фикция, хоть с меня и взяли обещание приехать специально для этого. Родители упорно делали вид, что мы тесно спаянная семья, где все любят разговоры по душам; семья, где все подставляют друг другу плечо в худую минуту. Если учесть, что в семье не хватало двух детей, это было фантастическое торжество благих намерений над реальностью; правда, я почти восхищалась. В то же время сама я знала очень четко: мы никогда не были такой семьей.
Вот хотя бы секс. Родители считали себя не только учеными, поставщиками грубых фактов жизни, но еще и детьми откровенно оргиастических шестидесятых. Тем не менее почти все мои знания о сексе я почерпнула из передач канала PBS о дикой природе, из романов, хотя авторы, возможно, и сами экспертами не были, и из собственного случайного эксперимента, проделанного с полным равнодушием и оставившего больше вопросов, чем ответов. Однажды я нашла на кровати упаковку тампонов для подростков, а также брошюру, написанную так сухо и скучно, что я не стала читать. Как применять тампоны, мне никто не объяснил. Чудо, что я их не закурила.
Я выросла в Блумингтоне, штат Индиана, и в 1996 году родители еще там жили, поэтому съездить к ним на выходные было не так-то легко, и провести с ними обещанные четыре дня не получилось. Все дешевые билеты на среду и воскресенье уже раскупили, так что я прилетела в Индианаполис утром четверга, а улетела вечером в субботу.