— Мы собираемся. Ты уже решил, придешь или нет?
— Если ты не думаешь, что это будет слишком странно, я бы хотел прийти.
О, это будет странно, но это не является для него веской причиной, чтобы не приходить или основанием для меня, чтобы не приглашать его на праздник.
— Ему это понравится. — Еще после ста поцелуев, пятьдесят «я люблю тебя» и полдюжины «пока», я закрываю дверь машины, нуждаясь в нескольких минутах уединения. — Мы просто идем к моим родителям, у них же есть бассейн. Они еще не открыли его, так что Джетт будет в восторге от этого. Там будем только мы, моя сестра и ее дети, а также кое-кто из семьи Лейна.
Джесси проводит рукой по затылку, прежде чем засунуть ее в карман.
— Если вы не хотите, чтобы я…
— Ты его отец. — Я останавливаюсь на этом, потому что больше ничего и не нужно говорить.
Он кивает, и я думаю, мы оба понимаем, что по мере того, как Джетт подрастает, будут неловкие ситуации время от времени, особенно в наших семьях. Но это цена, которую мы платим за то, чтобы вырастить Джетта самым лучшим образом, учитывая обстоятельства.
— Кстати о Лейне, я давно его не видел. С ним все хорошо или..?
— Ага. Он просто в душе. — И избегает всей этой ситуации, насколько это возможно. Хотя сейчас Лейн и Джесси обычно вежливы друг с другом, но так было не всегда.
— Вот как. Ну, скажи ему, что его задняя шина выглядит немного спущенной. Возможно, он захочет, чтобы кто-нибудь проверил ее.
В самом деле? Я склоняю голову набок и смеюсь
— Я думаю, он сам сможет накачать шину.
— Конечно, — ухмыляется Джесси.
Боже.
Мы стоим так несколько мучительных мгновений, и я закатываю глаза, думая, что он не может быть более дерзким, а что у него в голове только одному богу известно. Эти обмены ребенком определенно стали проще с годами, но они все еще неловкие. В конце концов, мы видели друг друга голыми.
Джетт — самое лучшее, что когда-либо случалось со мной, но он также является постоянным напоминанием о том, как быстро несколько безрассудных решений могут навсегда изменить направление чей-то жизни.
Или, в данном случае, четырех жизней.
Потому что с мужчиной, который сейчас находится в доме, мы вместе семь с половиной лет.
А нашему общему сыну с Джесси скоро исполнится четыре года.
Глава 2
ДЖЕССИ
— Папа, я могу попросить у бабули еще? — Джетт хлопает своими большими щенячьими глазами, его щеки измазаны шоколадной глазурью.
Хейден убила бы меня, если бы узнала обо всем том дерьме, которое он ел в последнее время, но я все равно подмигиваю ему. То, чего его «мамочка» не знает, не может ей повредить, и я думаю сейчас не только о торте.
— Давай, спрашивай, малыш. Но, это будет твой перекус перед сном. Уже поздно.
Джетт сжимает кулак и делает победный жест, а потом зовет через всю комнату Паулу Дин, которая моет посуду. Она полячка по национальности.
— Бабуля, а можно мне еще торта, пожалуйста?
Мама смотрит на него через плечо, вопросительно подняв бровь.
— Еще торта? Как насчет того, чтобы вместо него поесть брокколи?
— Ни за что! — Он кривит лицо, несмотря на то, что так и не ел ту гору зелени, которую я положил ему на тарелку за обедом.
— Почему, черт возьми, нет? — Мой старик бросает на него взгляд поверх своей газеты, его очки сползли на кончик носа. — Как ты собираешься стать большим и сильным, как твой папа и дядя, если не ешь овощи?
Джетт строит недовольную гримасу.
— Папа говорит, что брокколи про-тив-ное. — Он четко проговаривает это слово точно так же, как я пробубнел его раньше, когда сам отказался есть брокколи. Не лучший пример для подражания, когда дело доходит до всякой полезной еды, но у всех нас есть свои недостатки, верно?
— Джесси Аарон Эндерс… — Моя мать свирепо смотрит на меня, нож для масла все еще в ее руке, когда она подходит к столу со вторым, хотя и намного меньшим, кусочком торта.
— Ты приучаешь моего внука к вредным привычкам?
Я самодовольно улыбаюсь, когда Джетт набрасывается на торт.
— Папа, веди себя лучше!
— В следующий раз, малыш. — Но, вероятно, не в тех ситуациях, которые касаются брокколи.
Устав от долгой дороги и еще более длинной недели, я встаю, потягиваюсь и несу свою пустую тарелку в раковину, а мама возвращается к мытью посуды. Чтобы снова задобрить ее, хватаю полотенце для сушки.