- Устинова… - рядом у плеча, возникла Дарья.
- Ты тоже страдаешь жалостью и всепрощением к врагам ?
- Никак нет товарищ командир ! – чётко, по военному, ответила Устинова – я прекрасно понимаю причины поступков этих любительниц хорошей жизни и степень их вины. Наверно потому что я сама такая… - добавила она негромко…
- Предателей, собранных в пакгаузе уничтожишь Чёрной силой ?
- Уничтожу – товарищ командир ! – прищурясь, ответила ведьма.
- Тогда приступай, только без театральных эффектов – бросил я. Из груди Устиновой вылетел комок Чёрной силы и метнулся пакгаузу, разворачиваясь в облако. Оно пронзило стены и… вылетело из здания обратно – уже намного больше… Вернулось обратно к ведьме и втянулось в неё всё, без остатка. Устинова закрыла глаза; дёрнулась… По губам – не миг скользнула довольная, злая улыбка. И исчезла… Я пустил в пакгауз свою силу: она разметала по сторонам серую пыль и перемешала одежду. Теперь трудно будет понять – куда девались люди.
Отправил Рощина с оставшимися бойцами на аэродром: нам в этом городе больше делать нечего… Четверть из захваченного продовольствия бойцы развезли по семьям, у которых отцы воевали на фронте: мешок муки; по паре кило сахара и нескольких пачек соли; паре десяток коробок спичек; по паре вёдер картошки… Хоть какая то помощь от Спецназа: не всё же нам свирепствовать… Верно говорится: хороших людей больше, но плохие лучше организованы. А мы хорошим помогли немножко, а плохих проредили – как сорняки на грядке…
Улетели с аэродрома под завязку загруженные транспортники; остался один трофейный "Шторх" командира полка, возле которого лежал на куске брезента боец, охранявший самолёт. Залез в кабину на пилотское место; за мной залез боец, а за ним мой личный водитель, всегда и везде находившийся у меня за спиной: и водитель и радист и телохранитель – в общем, доверенное лицо. Самолёт взревел мотором и с короткого разбега взмыл в воздух. Стелясь над верхушками деревьев машина направилась к Трубачёвску… Из-за маленькой скорости мы прилетели на аэродром, когда транспортники уже все разгрузились. Меня встретил Рощин с группой охраны. Загрузились в машины и покатили в город, в главную базу Спецназа.
Дело сделано; первые эшелоны уже начали приходить на станцию Ямполь и переправляться в Хутор Михайловский. А завтра – всё полученное будет распределено по местам… Рейд прошёл удачно, без невозвратных потерь, а остальных я подниму на ноги уже завтра. А послезавтра – начало новой, уже грандиозной операции. Вот только нет той радости и куража от успеха – наоборот: паскудное настроение… Рощин было сунулся с утешением:
- Да не расстраивайтесь вы так товарищ командир. Все бабы дуры, так что с них взять ? И чего на них злиться… - но я так зыркнул на него, что он сразу же заткнулся и больше с утешениями не лез… Зашёл в автобус; устроил "планёрку" с командирами по рации: у кого что и как ? Ответ ожидаемый: всё в порядке; Спецназ функционирует в штатном режиме… Отдал приказ – докладывать, если что… Достал бутылку коньяка: как говорил герой одного фильма – после такого или по бабам или водка. Или всё вместе и много ! К бабам нельзя – там Романова, наверняка страдает, а добрые души её утешают, да меня поругивают – в пропорцию… Водка… Как то уж приземлённо. Только коньяк.
На столе нехитрый натюрморт: Бутылка коньяка; рюмка; развёрнутая плитка шоколада… И в придачу – мрачный тип… Махнул сотку – лучше не стало. Махнул вторую… Вроде стало не так гадко, но всё равно: понимал – "наехал" на девчонку, не знающую, что всем нам принесёт подобная терпимость и всепрощение в будущем. А с другой стороны: она что – в первый таз сталкивается с подобным предательством ? Или пропускала мимо ушей всё, что я говорил и ей и бойцам… А она ведь при этих беседах присутствовала ! Или материнские инстинкты взыграли ?! Тогда пусть идёт в гражданскую жизнь и рожает детей; живёт с мужем счастливо или несчастливо. А в Спецназе такой делать нечего ! Вот так: успокаивая и заводя себя, "приговорил" третью стопочку, а за ней и четвёртую… Достал из чехла гитару и заиграл, перебором что то грустное, печальное. И даже – что то запел такое негромко. Самоистязание с самокопанием прервал громкий стук в дверь. Поднял, "слегка" затуманенные глаза: на пороге стоит Грета Мюллер…