В это же время; точно так же – только без моей помощи, четыре ударных батальона и один батальон стажёров выходят на ударные позиции – то есть в тыл элитному полку Гросс Дойчланд – Великая Германия. И я, почему то, верю – этот рассвет Великая Германия не переживёт. Исчезнет - вместе со своим штандартом ! Если всё сложится… - тьфу, тьфу, тьфу через левое плечо – пошлём товарищу Сталину самолёт с подарками, а то ради одного генерала самолёт гонять, даже по приказу Верховного – это просто моветон какой то !
- Скромней надо быть – товарищ Сталин, а то вынь вам, да положь генерала ! А горючка для самолёта не казённая: трудом и потом получена… А даже если и зальёте на обратную дорогу – кто нам компенсирует транспортные расходы: запчасти; износ моторов; работы по ремонту… Пушкин ? Нет – такой компот нам не нужен товарищ Сталин… – недовольно бормотал я себе под нос, обходя очередную лужу…
Прошёлся по всему фронту переправы; вернулся к своим и на лодке – за командира на руле, поплыл на тот берег. Плыли не быстро: у нас и Грета не гребёт и Рощин с пулемётом в руках окрестности обозревает – как будто он что то видит в этой кромешной тьме… А я вижу и рулю куда надо. Подплыли на чистую отмель; вылезли, ног не замочив – только налепив на ботинки по паре килограмм грязи… Ну да грязь – можно и очистить, когда в лес войдём. Вошли и пошли-побежали по лесу за мной… Я выбирал такой путь, чтобы бежавшие за мной не натыкались на ветки и сучья не получали по лицу… Двигаться нам вроде и недалеко, но ночной лес – это не городской парк с фонарями и асфальтовыми дорожками ! Но я шибко группу не гнал - успеем. К тому же с нами дама… И хотя медикам у меня поблажки в физ. подготовке маленькие, но всё равно: медик – это не боец… Успели, конечно… Добрались; отдышались… Оставил Грету с радистом и бойцом охраны, а сам – уже привычно взяв одну группу, направился к часовым, охранявшим штаб танковой дивизии. Очень он удобно расположен - рядышком со штабом 262й пехотной дивизии. Время для атаки ещё раннее: командование вчера ударно потрудилось. Сейчас отдыхают…
У штаба не в лесу: работают генераторы; лампочки светят в пол накала; часовые бдят в полглаза. Одна группа прошла; вторая; третья; четвёртая. Всё – можно работать. Защёлкали еле слышно пружинные арбалеты; в лесу совсем неслышно открыли огонь снайперы. По всему фронту операции по уничтожению 262й пехотной и 17й танковой дивизий началось: где чуть раньше – где чуть позже, истребление живой силы противника. Заработали Призраки Леса – Спецназ СССР !
Глава пятая
Что написано на роду…
Начал я со своими группами со штаба танковой дивизии и его командования… Стальные стрелки пружинных арбалетов с негромким стуком пробивали шинели часовых и крепкие кости их арийских черепов. По два стальных стержня – в сердце и в голову, не выдерживал никто: молча валились на промёрзшую, размытую дождями и моросью землю… А мои бойцы уже подбегали – "на цыпочках" к двери, ведущей в помещение штаба. Дверь не закрыта, так же как и у командира дивизии: кого опасаться в самой её середине ? В здании в ход шли пистолеты с длинными глушителями: и смертоносных гостинцев больше и большая длина глушителя на меткость и быстроту выстрела роли не играет. А я, в это время, уже был на пути к штабу пехотной дивизии… Там всё повторялось в точности так же: к чему изобретать велосипед ? Радисты в штабах были одной из приоритетных целей: ни к чему немцам знать о нападении на их дивизии. Командира дивизии брали мои бойцы, а я скользнул в комнату, в которой расположился высокий чин из СС – группенфюрер Генрих Мюллер с двумя офицерами сопровождения и денщиком-адъютантом. Сытно лязгнул затвор пистолета, выплёвывая пустые гильзы, со стуком покатившиеся по полу; вздрогнули несколько раз в агонии офицеры и в моей руке уже удобно расположился "Вальтер" группенфюрера. Эсэсовец проснулся; сунул руку под подушку и… обмяк… - ноздри уловили привычный запах пороха и давно забытый свежей крови. Смутно различимая в темноте фигура произнесла негромко и как то буднично: