- Вставай Генрих… Тут кое кто хочет с тобой поговорить…
… Радиопередача из какого то далёкого Трубачёвска, передающая концерт закончилась… Концерт, в целом Сталину понравился, хотя некоторые моменты и заставили его нахмурится. А в целом… - он не пожалел, что принял решение подключить этот концерт к всесоюзному вещанию. Особенно эта: Роты в атаку, роты за мной ! В конце песни так захотелось, как в молодости: выхватить маузер; вскочить на коня и мчаться на врага, паля из него во все стороны ! И не важно, что он не участвовал в конных атаках и сшибках – вот захотелось и всё ! Нажал на кнопку вызова – вошёл Поскрёбышев…
- Ну как тебе… - спросил Сталин. Секретарь ответил взволнованно, дрогнувшим голосом – что с ним редко случалось:
- Так и захотелось бросить всё и пойти в атаку, особенно после этой: Роты в атаку; роты за мной ! Сталин понимающе ухмыльнулся:
- Ну а что там у нас с генералом от Марченко ?
- Пока нет никаких сведений… - пожал он плечами…
- Значит игнорирует мои приказы – негодяй ! – буркнул Вождь. Поскрёбышев благоразумно промолчал – к чему ему чужие проблемы ?
Дверь в комнату, в которой на стуле сидел одетый по форме группенфюрер открылась и в еле угадываемом, в темноте, дверном проёме возник силуэт и кажется пленник догадался - кто это. Фигура шагнула в комнату; протянула руку вправо и долго шарила по стене. Эсесовец даже заулыбался, хотя его улыбка в темноте была невидна. Ему так и хотелось сказать что-нибудь приличествующее моменту, но он сдержался. Наконец под потолком вспыхнула тусклая лампочка; группенфюрер открыл закрытые глаза, поднялся со стула:
- Ну здравствуй, блудная дочь… - с теплотой в голосе сказал он.
- Я тоже рада тебя видеть живым и здоровым папа – со сдержанной радостью произнесла девушка в камуфляже, похожем на форму горных егерей и парашютистов. Отец окинул придирчивым взглядом дочь:
- Тебе идёт эта форма Гретхен… - добродушно произнёс он – хотя… - тебе пошла бы любая форма – с гордостью закончил он. И действительно: ладно подогнанная под фигуру форма; пистолет в кобуре с открытой рукоятью; нож на поясе… Прямо Валькирия – залюбовался отец. Грета смутилась, на миг, под его откровенно любящим взглядом, но тут же взяла себя в руки, спросила заинтересованно:
- А как там мама ? – отдавая дань уважения приличиям: дочь с матерью были не особенно дружны… Дочь, всю свою жизнь, тянулась к отцу, а мать, видимо, ревновала её… Глупо, конечно, но так было…
- Жива, здорова… - ответил группенфюрер – правда сильно переживает, до сих пор, твой внезапный отъезд на фронт и пропажу…
- Так ведь война идёт отец… - почти равнодушно ответила Грета. – Да… - надеюсь ты не станешь ей рассказывать, когда вернёшься а Германию, о том, что ты меня видел живой и здоровой…
- Когда вернусь ?… - тут же уловил суть Генрих Мюллер.
- Да – когда вернёшься… - ответила Грета – будет странно, если моя мать после твоего возвращения перестанет волноваться и успокоится.
- Ты будешь учить своего отца азам его работы ? – добродушно усмехнулся группенфюрер. Грета улыбнулась и пожала плечами:
- Не учить, а подсказать: я уже вполне взрослая, чтобы это делать…
- И кто ты сейчас у этих русских ? – с ноткой ревности спросил отец.
- Начальник управления медицинской службы корпуса Спецназа СССР, называемого вами Призраками Леса – капитан медицинской службы ! - вытянулась и лихо щёлкнула каблуками Грета Мюллер.
- Выросла, значит в чине… - буркнул отец, чтобы скрыть, как он вздрогнул при словах "Призраки Леса", но увидев – как дрогнули уголки губ у дочери, добавил – это те самые Призраки ?…
- Да, отец – это те самые Призраки Леса, которые так показали себя в Белоруссии ! – с гордостью ответила Грета. Отец поморщился:
- А тот, кто меня пленил – он кто ?
- Это наш командир Спецназа ! – с нежностью ответила девушка.
- Ты его любишь ? – тут же последовал новый быстрый вопрос.
- Люблю – не скрываясь ответила Грета – но безответно. Пока безответно – твёрдо добавила она.