– Знаешь, почему немцы брали штурмом наши неприступные батареи во время войны? Не потому, что стены тонкие, все укрепления остались почти целыми. Боеприпасы заканчивались, и враги пускали газ. Надо искать другой путь: дипломатия, ложь и интриги. Увы, в этом у меня опыт небольшой, не умею с людьми договариваться.
– Я бы не сказал… Пойдем к нашим, что ли? Не хочется трупы таскать, а придется.
Закинув автомат за спину, Маузер покинул лес и зашагал к заводу: муравей, ползущий к стальному монстру. Издали завод по-прежнему напоминал живое существо, медленно движущееся в мареве испарений.
У Маузера дергался уголок века, он был напряжен и подтянут, будто не к союзникам идет, а на заклание. Игарт понимал, почему.
Похожее ощущение, когда через много лет возвращаешься, как Одиссей, а у тебя ничего не осталось: друзья предали, а в постели жены – другой. Македонцев Фрайб уже склонил к сотрудничеству, пока они с Маузером бродили по лесу. Скоро этот псих займется «Зоной» и наверняка пообещает уничтожить группировку «Ветер». Останутся свободные охотники, «Ветер» и горстка защитников крепости.
Чтобы стереть врагов с лица земли, Фрайбу понадобится неделя-две. Крысы с корабля побегут, когда поймут, что их дело проигрышное и надо поскорее прикрывать зады.
– Мы превратимся в крыс, – проговорил Маузер, шагающий впереди. – Понимаешь? Нас будут гнать, гнать, гнать тысячи лет подряд. И восставать будет некому, потому что каждого, кто пришел на поклон, Фрайб не поработит, как черных, а поставит красные флажки, через которые никак не перешагнуть. Велит почитать себя, как бога, и не иметь других кумиров. Человек получит за это миномет и будет думать, что искренне любит Фрайба и готов за ним хоть куда. А мы… Кто мы такие, чтобы рвать ради нас задницу? Даже когда человек сражается под чьим-то знаменем, он в первую очередь бьется за себя, за свое право быть.
– То есть, ты предлагаешь донести до народа, что дары Фрайба, Комната желаний и прочее – бесплатный сыр?
– Именно. Но как это сделать, без понятия. Потому что плюшки будут вполне реальные, а наши пугалки так, пшик. Обычный блеф менее удачливого конкурента.
Игарт поймал себя на мысли, что Артюхов несправедливо считал Маузера тупым воякой.
Завод медленно приближался. Защитники пирамиды, утомленные многочасовым сражением и разгребанием завалов, пока не замечали командиров. Маузер продолжал:
– Поймать Фрайба на лжи будет трудно, потому что он реально осчастливит своих приспешников. Как в секте: приходит человек, который ищет путь, но не способен отыскать его сам. И ему этот путь дают, отсекая все ненужное – в том числе куски его личности, друзей, родственников, родителей, детей, не согласных с выбором родителя, – в его голосе звякнул металл. – Окружают его вниманием и заботой, как свинью перед убоем. Человек счастлив, он считает, что нашел правильный путь, друзей, но на самом деле не он нашел, а ему дали путь, взяли за ручку и повели. Казалось бы, все хорошо, но повели его не туда, куда нужно ему, а туда, куда они считают правильным. Поэтому я их ненавижу. Они лишают людей выбора.
– Печальный опыт? – догадался Игарт.
Маузер зыркнул на него злобно, но ответил:
– Мать. Увлеклась новомодной пиндосской религией, а там мозги промывают и подсаживают ложные воспоминания. Квартиру им переписала… А чего, счастливый человек, ходит, и всем улыбается.
– Н-да.
Игарт подумал, что полжизни отдал бы за прошлое, пусть даже неблагополучное, пусть придуманное. Ведь он по сути пустой болванчик, не книга – шкаф, где хранится единственная история жизни Артюхова.
– Стой, кто идет! – крикнули издали.
Маузер поднял руки, но не остановился:
– Отбой тревога! Свои!
Десять человек, рывших котлован, побросали лопаты и вцепились в автоматы. Маузер продолжал идти им навстречу. Когда приблизился метров на двадцать, его узнали, опустили стволы, загудели. Маузер молча переступил через трупик кенга, подошел к ним и застыл возле упыря с развороченной башкой.
– Молодцы, мужики, – одобрил он работу союзников, уселся на гигантскую лапу дохлого колосса и закурил.
Окружившие его люди молчали. Наконец сталкер, который его заметил первым, чернявый юноша с грустными «коровьими» глазами, спросил:
– Как переговоры?
Маузер смерил его взглядом и промолчал. На выручку пришел Игарт:
– Надо срочно созывать собрание. Хоронить мертвецов будем потом.
Люди с радостью побросали лопаты, обступили вновь прибывших. Маузер прищурился от дыма и сказал: