– Заур, это что ещё за номер? – Милена чуть отстранилась, но не настолько, чтобы ладонь палача сползла с её задницы. Голубые глаза блондинки при этом загорелись, как у блудницы, перебравшей шампанского. Или же это ярость тигрицы в них сверкнуло парочкой молний?
Если б кто спросил у Заура, откуда взялась ассоциация насчёт шампанского, он не ответил бы. Ему катастрофически не хватало воздуха. Лысина его покрылась влажными каплями – очень хотелось вытереть её, но руки заняты. Очки безнадёжно запотели.
С трудом он всё же совладал со своей бренной плотью, но не с искусственной. Голосовые связки его напряглись, вырвавшийся из глотки воздух сформировался в относительно членораздельную речь.
В итоге – с продолжительными паузами – Заур таки выдал:
– Заблуждение. Врага. Врагов. Ввести чтобы. И ближе подойти. Совсем близко.
Милена тут же наградила его пощёчиной.
– Ради этого не стоит распускать руки. Цель не всегда оправдывает средства!
– Да я не хотел, рука сама… – начал мямлить Заур извинения.
Его прервала Хельга:
– Да ты кобель, лысик!
На второй его щеке отпечаталась её пятерня. И если удар Милены был просто унизительным, то пощёчина Хельги едва не отправила его в нокаут. Заур покачнулся, но всё же устоял.
– Я приношу вам свои искренние…
Наблюдавшие за сценой бандюги дружно заржали. Тут уж расслабился и небритый. Он предложил Зауру задать шлюхам серьёзную трёпку – сначала сверху, потом сзади, а потом кама сутра в помощь. Ушастый каждую его реплику сопровождал взрывом хохота.
– Чего ржёте, уроды?! – рявкнула на них белокурая дьяволица.
– Какого хрена глаза бесстыжие вылупили?! – поддержала её Хельга.
– Да! – подкинул свои пять копеек Заур. – Чего…
От следующих двух пощёчин в унисон он едва увернулся. Время ласковых объятий прошло.
Между троицей и двумя бандитами оставалось всего ничего, Заур уже готовился к рукопашной, прикидывая, что первым надо бы завалить небритого.
Но тут ушастый вдруг попятился обратно к ресепшну, на ходу сунув руку под пиджак:
– Братуха, этот лысый – палач! Он Бабуина вместе с пацанами грохнул!
Небритый осклабился – челюсти его были истыканы железными протезами:
– Вот сейчас за другана нашего он и ответит. Я ему, сучаре, глотку перегрызу!
«А что, это мысль», – подумал Заур.
Потому-то горло бандита и удостоилось чести послужить мишенью для нательного креста палача. Заур метнул распятье в прыжке к ушастому, который почти что успел вытащить пистолет. Из распоротого кадыка чуть ниже железного оскала плеснул алый фонтан, и в тот же миг – для симметрии – кулак палача сломал гортань ушастого. Два тела в костюмах дружно – синхронно! – шлёпнулись на пол.
Главное – контакт осуществлён без шума и пыли, не считая той, что Заур вытер ладошками с двери-решётки. Пока что всё по плану. Заур вынул из горла трупа распятье, вытер о пиджак. Жаль, цепочку пришлось порвать, сдёргивая крест с груди. Ну да не впервой.
– Чистая работа, – похвалила Хельга жениха, поспешившего к двери справа от осиротевшего ресепшна.
– Грязи-то развёл, залил тут всё, скользко теперь, – высказала своё мнение блондинка, переступив через небритого, так и не захлопнувшего рот.
Дверь – врата ада! – конечно, оказалась заперта. На иное рассчитывать было наивно и глупо, но кто сказал, что палачи сплошь циничные академики? Собственно, на двери не наблюдалось ни замка с засовом, которые можно отпереть, ни даже ручки, за которую можно ухватиться. Поддеть дверь не представлялось возможным – так плотно она прилегала к косяку.
– Ты откроешь эту дверь в два счёта, – палач дал Милене индульгенцию на преступление, а когда она, отказавшись, мотнула светловолосой головкой, предложил Хельге взять на душу грех: – А ты открой быстрее.
Невеста виновато пожала плечами.
На сей раз шпилек из волос никто выдёргивать не стал.
Отлично, замечательно! Имеем два трупа, зато нет доступа к квартире, в которой окопался Ильяс. А ведь работорговец не просто преступник, он причастен к грядущему теракту, равного которому не было – и не надо! – в истории человечества.
Заур прижал ухо к холодной броне. Тихо. Шумоизоляция, как в студии звукозаписи? Наверняка. От досады палач едва не врезал искусственным кулаком в дверь. Сломать протез сейчас было бы по меньшей мере предосудительно. Заур не имел права навредить себе, ведь это отразилось бы на судьбах миллионов, а то и миллиардов людей.
– Скажи ей: «Сим-сим, откройся», – не удержалась от неуместной нынче шутки Милена.