Съедаю ложку панакоты, не чувствуя вкуса.
— Итак, если уж мы перешли к сладкому, то мне хотелось бы порадовать моего сына и мою падчерицу подарками.
Вера подносит Павлу какие-то бумаги на подносе.
— Можно мне еще белого, — просит мама прислугу.
Семён начинает вставать.
— Сел, — не отрывая взгляд от бумаг резко бросает ему отец.
Атмосфера накаляется еще сильнее.
Мой желудок сжимается. Отодвигаю панакоту, даже не поняв — понравилось мне или нет.
Семен медленно садится обратно. Отодвигается от стола и принимает вызывающую позу, откидываясь вальяжно на спинку викторианского стула и положив ногу на ногу так, что кроссовок лежит на колене.
— Тебе, Семён, к новому учебному году я дарю Ролекс. Коллекционные. Отнесись к ним достойно, будь любезен.
Прислуга ставит перед Семеном коробочку. Он не прикасается.
— Сэм… — строго.
— Я должен сказать спасибо?
— Да.
— Здесь все принадлежит моей маме, — смотрит он в глаза моей. — И дом, и машины, и все счета. Но… — переводит взгляд на отца, — Спасибо, что выбрал. Если выбирал ты.
За столом неловкая пауза. Решетов недовольно смотрит на Семёна, и продолжает, игнорируя его выпад.
— Агнии же я купил обучение в самой элитной школе, кампус "Швейцария" с полным пребыванием.
— Что? — не понимая оглядываю их лица.
— Она входит в десятку лучших школ России! — восторженно добавляет мама. — У выпускников прекрасные перспективы. Ася… ну что ты как рыба глазами хлопаешь, поблагодари!
— Не спеши благодарить! — ставит локти на стол Семён, со злой усмешкой глядя на меня. — Это школа-интернат. Для неудобных детей состоятельных родителей. И там тебе не понравится тоже.
— Интернат?… — падает всё у меня внутри. — Ты хочешь отдать меня в интернат?..
— Воскресенье вы будете проводить дома, — оправдываясь перебивает мама.
— Там прекрасная программа и педагоги, — поджимает губы Павел Андреевич. — Спортзалы, бассейны, библиотеки. Люксовые номера для учащихся…
— Режим, форма, иерархия и толпа богатых отморозков, которые, к слову, сожрут тебя, за эту дешёвую фенечку на руке, — стреляет взглядом на моё запястье.
Там деревянный браслет из Индии. Папа подарил…
— Это рудракша, — вздергиваю я подбородок. — А не дешёвая фенечка. Ясно?
— Рудракша… — закатывает он высокомерно глаза.
Переставляет коробочку с Ролексом ближе ко мне.
— Надень лучше это. Дарю…
— Какие широкие жесты! — фыркаю я, не собираясь прикасаться к часам.
— И купи ей шмотки, что ли… — встает Семён, бросая отцу. — Если, конечно, план не в том, чтобы она повесилась в первую неделю.
— Семен шутит, дорогая! — вынужденно смеется мама. — В школе строгая форма и быт организован так, что все равны.
— Все равны, только некоторые равнее других, — язвительно смеётся Сэм. — Ну а некоторые, соответственно, кривее.
Дергает с вызовом бровями.
— Что — нежданчик, Асенька. Ты, наверное, думала будешь жить в роскоши вместе с мамочкой? А тебя тупо слили…
— Пошел вон! — рявкает Решетов.
Но вылетаю из-за стола я…
Меня слили, да.
Глава 2
Семён
— Сёма… Семён! — слышу сквозь тихо играющую в наушниках музыку. Так и вырубился в них.
Вера стягивает их с меня.
— Сёма!…
С трудом разделяю веки.
— М?.. — недовольно ворчу я. — У тебя ж выходной сегодня, Вера… Ну, какого хрена? Дай хоть последние сутки перед школой выспаться.
— Я к Катерине хочу съездить с утра…
Сон мгновенно отступает. Подскакиваю на ноги.
— Я тоже к маме поеду!
— Отец не одобряет этих визитов. И ее врач тоже, ты же знаешь.
— Да, плевал я… Пять минут! Дождись меня!
Одного меня в клинику не пускают, либо с отцом, либо с Верой.
Засунув в рот зубную щётку с пастой, торопясь натягиваю джинсы.
— Сёма, — строго взирает Вера на мои скачки по комнате. — Может, ты ей просто позвонишь, когда я буду с ней рядом? На мой номер. Я собственно поэтому и зашла. По телефону она иногда с тобой говорит.
Уже давно нет. После того, как сломался голос больше не говорит.
— Я хочу ее увидеть.
— Это всегда такой стресс для Вас обоих… — вздыхает она.
— Вер, ну пожалуйста. А вдруг она вспомнит? Как ей вспомнить, если я не буду приезжать?
— Это не амнезия, Семён. Это посттравматическое расстройство психики.