— Еще чего-то должна была?
Пожимаю плечами.
Мой взгляд сам собой отыскивает девочек. Они где-то дальше на тренажёрах.
— Ну чего ты лежишь, — толкаю Кислицына. — Иди поздоровайся.
— Виделись…
Цокаю, закатывая глаза.
— Скажи тогда прямо: "люблю не могу!".
— Ага… и как Дагер с переломанным таблом месяц ходить? У неё после Дагера аллергия на всякое "мыло"…
Мы с Максом ржём.
— Круто она его тогда отметелила.
— Я, честно, думал, что ей трындец и родоки Рафа подадут в суд. Пронесло…
Дагер из какой-то своей логики тогда не стал раздувать из этого скандал. Возможно, потому что парни перестали бы его уважать за такую ответочку девчонке.
Откровенную жесть с девками у нас только Стоцкий организовать может. Ублюдок…
Рита надевает на Агнию перчатки. Что-то объясняет ей, крутя ее кисти. Обнимая ее сзади, медленно двигает ее руками и упирая кулаки в грушу — ставит удар.
Дурацкая идея… Зачем девчонке это, если она не упорота по спорту, как Ритка?
Макс с Кислым, подтягиваются к ним ближе.
— Вау-вау… Крутые девочки! — стебёт их Макс.
И я подхожу тоже, со спины Агнии. Надевая перчатки, Рита заряжает ей в плечо.
— Ау! — жалобно. — Больно…
Меня дергает, словно прилетело по мне и сердце ускоряется.
— Не надо бояться боли. Если ты боишься боли, то ты заранее проиграла. Потому что ты уходишь в защиту, боясь раскрываться и атаковать. Противник получает "техническую" победу. Боль надо игнорировать. И игнорируя ее, провоцировать соперника, чтобы он раскрылся. Боль… боль это фигня. В крайнем случае — выпил обезболивающее.
— Да… — вздыхает Агния. — Жаль что обезболивающего от душевной боли не бывает.
— Согласна, — еще раз бьёт ей ленивенько в плечо Рита. — Блок выставляй…
Морщусь на каждый удар.
— Ты давно этим занимаешься? — ловя предплечьями Ритины медленные удары, интересуется Агния.
— С рождения. У меня отец чемпион России. Был.
— Ого… А что случилось?
— Авария… — чуть сильнее лупит ей Рита в эмоциях.
Хныкнув, Агния встряхивает руками.
Вытаскиваю из кармана часы.
— Устинова…
Вздрогнув оборачивается.
— Снимай перчатки, у нас индивидуальное занятие через десять минут. Пойдём…
— А мне никто не сказал, — растерянно.
— Я тебе говорю.
Ася
Уже минут пятнадцать жду, пока его Высочество Решетов соизволит выйти из душевой.
Что за человек? Смысл было меня дёргать, если сам ещё не готов идти!
Разглядываю издали Риту и Кислицына. Он всегда где-то в её периметре. Но Рита неприступна. Я её понимаю. Никогда бы не пропустила и близко парня, который играет в подобных чатах. А Саша играет… Но иногда я забываю об этом и начинаю сочувствовать его взглядам на Риту.
Дверь мужской раздевалки открывается. Ну, наконец-то!
— Разве мы не опаздываем? — гневно смотрю на него.
Взъерошивает сырые волосы. Бросает взгляд на часы.
— Опаздываем.
Открывает мне дверь на улицу.
Дождь! Не просто дождь, а ливень! Смотрим на падающую пеленой воду.
— Капец… — натягиваю на голову капюшон и прохожу мимо него в проход.
Тормозит меня, перехватывая за локоть.
— Куда? — с досадой. — Пойдем через переход.
Переходами между зданиями я стараюсь не пользоваться. Всё время блуждаю и выхожу не туда, куда было надо.
Мы молча идём рядом, это очень неловко. Хочется или немного отстать, чтобы идти позади, или ускориться, чтобы обогнать. Но как бы я не меняла скорость шага, он подстраивается, тоже чуть притормаживая или ускоряясь.
Издевается, не меньше! Но смотрит на меня так, словно это я издеваюсь над ним.
Сердце моё неровно стучит и щеки горят. Когда мы остаемся наедине, всегда так…
Проходя по прозрачному пластиковому рукаву между двумя спортивными корпусами, я останавливаюсь, подхожу к стеклу. Вода по нему льётся так, что размазывает картинку снаружи в желто-зеленое полотно. Кладу руку на стекло. Меня накрывает острым приступом тоски. Папа погиб именно в такой день.
— Агния… — безэмоционально.
— Иди, я догоню.
— Мы уже опоздали.
— Значит, пусть меня оштрафуют! — бросаю я не поворачиваясь.
Я просто хочу постоять тут одна.
Засовываю наушники в уши, включаю первый попавшийся трек. Дайте мне пять минут на пореветь. И я снова вернусь в строй и пойду в бой.