Твою мать! Кровь стекает по подбородку. Я чувствую ее металлический вкус во рту.
- Оставь его, Дантес. Давай отойдем. Разговор есть, - второй парень тянет его за ворот кожанки.
Дантес не сводит с меня глаз, а потом медленно произносит:
- Я скоро вернусь.
Я смотрю вслед удаляющимся фигурам. Надо выбираться отсюда. Только бы встать без криков. Это проблематично. Выдыхаю и приподнимаюсь. Закусываю губу, чтобы не закричать. Боль такая, что выть хочется. Сажусь. Перевожу дыхание. Раз... поднимаюсь на ноги. Зажмуриваю глаза от боли. Вернее, один глаз. Правый ещё не скоро откроется. Дышу глубоко и часто. Надо торопиться. Пытаюсь сориентироваться в пространстве. Шаг.
- Давай, Ян, ты сможешь, - бормочу себе под нос.
Несколько шагов. Я вижу железную дверь. Она открыта. Ещё десять метров. Слышу быстрые шаги за спиной. Блять! Бег не спасает.
- Куда собрался, чувак, - хватает за руку и заламывает.
- Сука! - ору во всю глотку.
Разворачивает меня лицом к своему напарнику. Тот с размаху бьет по животу ногой. Хочу согнуться, но тот, что позади, не дает мне этого сделать.
- Уйдешь отсюда, когда мы разрешим, - хватает меня за волосы и смотрит в упор, - а мы вряд ли тебе разрешим, - снова удар в живот.
Кровь льется изо рта. Хватка ослабевает, и я падаю на бетонный пол. Меня пробирает кашель. Сплевываю сгусток крови.
- Жаль, что мы не можем тебя сейчас вырубить, - говорит Дантес.
- У нас всё впереди.
Ржут, уроды. Звонок мобильного. Один из них сразу отходит в сторону, и я не разберу, что он говорит. Спустя несколько минут возвращается.
- Шеф подъехал.
Тишина. Я по-прежнему лежу на полу, но четко слышу приближающиеся шаги. Уверенные, неторопливые шаги разрывают тишину.
19 глава
19 декабря
Ян
Шаги всё ближе и ближе. Несколько секунд - и я узнаю, кто за всем этим стоит. Собираю остатки сил и сажусь. Поднимаю голову. Передо мной стоит Миша. Чертов ублюдок! Можно было догадаться, кому я перешел дорогу.
- Стул, - командует он.
Один из парней тут же выполняет приказ. Миша вальяжно садится, закинув одну ногу на колено.
- Ну здравствуй, Ян! Не ожидал? - самовлюбленная улыбка расплывается на губах.
- Самому слабо?
- Нет. Только зачем марать руки... дерьмом?
Пытаюсь вскочить. Но боль и один из его шестерок возвращают меня на пол.
- Успокойся. Нам предстоит долгий разговор, - переводит взгляд на парней, - оставьте нас.
Они моментально ретируются.
- Если ты о том, чтобы я расстался с Викой, то можешь не утруждать себя, - сразу пресекаю его попытку что-то мне предложить.
Миша внимательно смотрит на меня, а затем начинает смеяться. У него выступают слезы на глазах. Запрокидывает голову в приступе смеха. Я наблюдаю за этой сценой. Хотя хочется вырвать из-под него стул и врезать им, чтобы этот урод, наконец, заткнулся. Но в то же время мне интересно узнать, почему мои слова вызвали у него такую реакцию. Я жду.
- Извини, - проводит пальцем по веку, - твоя наивность так повеселила меня.
По-прежнему смотрю на него и жду.
- Пора тебе узнать правду, студент, - намеренно подчеркивает мой статус, - ты только не вздумай плакать. Договорились? - он разговаривает со мной как с маленьким ребенком. - Вика переезжает ко мне.
Что за бред? Он что пьян? Или под кайфом?
- Я прошу тебя не преследовать ее и оставить в покое. Ей сейчас нельзя волноваться.
О чем этот придурок говорит? Кажется, у него крыша поехала.
- Я совсем забыл. Ты пропустил важный момент. Хотя посторонним это знать не обязательно, но с тобой в виде исключения поделюсь. У нас с Викой скоро родится ребенок.
Теперь моя очередь смеяться. Мне больно это делать, но я никак не могу сдержать смех.
- Тебе пора писать сказки, Андерсен. Такую херню несешь! - говорю я успокоившись.
- Надо было сразу тебе показать, - засовывает руку во внутренний карман пиджака и протягивает бумажку.
- Что это?
- Посмотри - узнаешь. Ну же, смелее, Ян, - провоцирует меня.
Беру в руки и читаю: "Беременность четыре-пять недель". Мои глаза ползут вверх: "Справка. Выдана Белозерской Виктории Валерьевне".
Еще раз читаю фамилию, имя, отчество. Нет, это не галлюцинации. Но как такое может быть? Нет, нет, нет. Я наверное просто сплю.
- Бред, - говорю я скорее себе, чем Мише.
- Наш ребенок - это не бред. Я прошу тебя подбирать слова, когда говоришь о моих любимых людях.
- Заткнись, - шиплю я.
Меня пробирает дрожь, и чувство чего-то ужасного постепенно поглощает меня. Я пока отказываюсь в это верить. Но...
- Злишься? Я тебя понимаю, как никто другой, - спокойно произносит он, словно мы приятели.
- Я прошел через это, Ян. Предательство, измена, обида, ложь - всё это знакомо мне. Я искренне тебе сочувствую. Но ты должен был изначально понимать, что я тебе не соперник.
Ухмыляюсь.
- О чем ты, черт возьми, говоришь?
Я устал слушать его болтовню.
- А ты не догадываешься?
Не дождавшись от меня ответа, продолжает:
- Ты стал жертвой обычной мести. Понимаешь, женщины не прощают, когда их бросают. А такие, как Вика, тем более. Ты думаешь, она любит тебя? Нет. Ты думаешь, она вернулась к тебе, чтобы остаться с тобой навсегда? Нет. Она вернулась отомстить. Но эта игра затянулась. Твои семейные проблемы спутали нам карты, и Вике пришлось задержаться в твоем доме.
У меня перехватывает дыхание от его слов. Он говорит не о Вике. Кто угодно, только не она. Нельзя притворяться столько времени. Рано или поздно она бы выдала себя. Можно соврать словами, но глазами - никогда. Взгляд, прикосновение, жест, мимика выдадут тебя. Даже маньякам и актерам не подвластно это. А им, как никому другому, удается менять маски каждый день.
- Снова не веришь мне?
- Нет.
Что-то ищет в кармане и протягивает мне фотографии. Все еще сомневаясь, смотрю на них.
- Наши совместные фотографии в Испании. Я сразу полетел к ней после вашего расставания.
Беру в руки. Как бы мне хотелось сказать, что он врет. Я бы все отдал, чтобы увидеть на фото других людей, но, к сожалению, вижу их лица. Они гуляют в парке и о чем-то разговаривают. Неужели именно тогда у нее созрел этот план? Я до сих пор отказываюсь в это верить, но фактов слишком много. И я не могу дать им логическое объяснение.
- Почему просто не ушла от меня? Зачем весь этот спектакль, - обвожу взглядом помещение.
Смеется.
- Это моя идея. Не люблю, когда люди не держат своего слова. Я выложил кругленькую сумму, а ты пошел на попятную. Нехорошо, Ян. Не по-мужски это.
Его слова не задевают меня. Пустота внутри постепенно нарастает, отодвигая на второй план всё остальное. Всё это дерьмо не укладывается у меня в голове. И вряд ли когда-нибудь я смогу это понять.
- Пожалуй, на этом всё. Мне пора. Прощай, Ян, - стряхивает пыль с брюк и поднимается со стула. - Совет на будущее: никогда не увлекайся чужой женщиной, - звук его удаляющихся шагов отдается эхом в ушах. Каждый шаг будто удар молотка по моей голове. Бум! Бум! Бум! Кровь пульсирует в венах, грозясь вырваться наружу. Я чувствую, как злость и ненависть берут меня в плен. Сжимаю в руках фотографии и справку. Это вердикт моей жизни. Черта, после которой уже ничего хорошего не будет. Закрываю глаза.
- Ааааа, - ору я.
Пытаюсь разорвать эти чертовы бумажки, но пальцы, испачканные кровью и грязью, не слушаются. Подношу к губам и, вцепившись в них зубами, рву. Рву как зверь, выпуская гортанные звуки, и сплевываю на пол несколько месяцев лжи и обмана, надежду на будущее и веру в людей. В итоге вокруг меня несколько десятков кусочков и моя разбитая жизнь. Тяжело дышу и смотрю на всё это. Глаза застилают слезы. Всё мое самообладание рушится как стена. Крупные слезы падают на мои руки, клочки бумаги, грязный пол. Веки тяжело опускаются.
- Ты только посмотри на него. Такой большой и плачет.