- А меня нет, - ответил Гарди. - Я слышал, как один летчик сказал другому: "Может, лучше вернуться?". От этих слов мне стало не по себе.
- Что-нибудь случилось с мотором?
- Нет. Просто был дождь и облака. Мы летели тумане, земли не было видно.
У Гарди было стройное тело и тонкие ноги чистокровного аборигена. Другой абориген - член экипажа, был крепко скроен и по внешнему виду напоминал островитянина Торресова пролива. На его круглом лице залегли глубокие складки, проходившие между бровей и от ноздрей к уголкам рта.
Когда Гарди стал за руль, этот абориген подошел ко мне. Я спросил, как его зовут.
- Дэвид Мамуз Питт, - ответил он.
Я повторил его имя и спросил, что значит Мамуз.
- Мамуз - это вождь, предводитель племени. Человек, который все может.
- А твой отец был "Мамуз"?
- Да, мой отец был большим человеком на островах. Давно, когда миссии еще не было, мой отец приехал на Торресовы острова с темнокожим американцем. Целых семь лет он помогал основывать миссии. Моя мать была первой метиской в Мапуне. Она родом из Бернтауна.
- Расскажи-ка мне подробнее о своем отце. Он, наверное, был интересным человеком.
- Да, он часто рассказывал мне всякие истории. Было время - Старые Люди работали на люгере, который зашел в эти края. Хозяину люгера, белому, были нужны перламутровые раковины. Вот Старые Люди вылавливали их для него.
Раз они ушли в море надолго. Белый говорит Старым Людям: "Не пейте воду. Надо беречь воду".
Он взял молоток и наглухо заколотил отверстие в бочке с водой. Он сказал: "Найдете много раковин - дам вам воды".
Ночью двое мужчин выбросили его за борт. Они позвали остальных: "Вставайте, вставайте, мы бросили капитана в море". "Правильно, - сказали те. - Теперь поплыли домой".
Они не знали, что с запада налетит ураган и потопит судно около Джейни-Крик.
Старые Люди нарочно забросили рыболовные сети возле затонувшего люгера, чтобы казалось, будто это капитан ловил рыбу. Когда с острова Четверга пришли белые, им сказали, что капитана утащил крокодил.
Старые Люди сняли с люгера муку, мыло, лекарства - все, что там было. Они съели мыло, выпили всю касторку и другие лекарства.
Это мне рассказал отец. Он тоже ел мыло. Там было много людей - с рек Коэн, Пайн, Батавия. Все они были метисы.
Но тут приехали протектор аборигенов {"Протектор аборигенов" чиновник, ведающий делами аборигенов. Такая должность существует в каждом штате Австралии.} с острова Четверга и один белый сержант. Протектор погубил много людей. Он и сержант расстреляли всех, кто попался им на берегу. Они стреляли по людям, бежавшим среди деревьев. Рядом с убитыми они оставляли табак, топоры и другие подарки, чтобы показать Старым Людям, что белые - их друзья и, значит, убивать белых нельзя. Они знали - придут друзья убитых, станут подбирать трупы и возьмут подарки.
Но многим все-таки удалось убежать. Мой отец жил на реке, он так ловко прятался, что его никто не мог найти.
- Как жаль, что я не знал твоего отца, - сказал я.
- Да, - сказал Дэвид, - мой отец был хороший человек.
Услышав какой-то звук, Дэвид поспешил на корму. Привязанная к поручням удочка вздрагивала от тяжести крупной рыбы. Мистер Кейн вытащил рыбу на палубу. Она билась и разевала пасть, показывая длинные острые зубы. Рыба весила не меньше двадцати фунтов. Во время всей поездки у нас был неплохой улов.
Мы прибыли в Мапун под вечер. Длинный ряд кокосовых пальм отбрасывал тень на белый пляж и тянулся вглубь, к зданию миссии и хижинам метисов. Ребятишки с криком бежали к морю, чтобы помочь вытащить шлюпку на берег.
Трудно было поверить, что это Австралия.
7
МАПУН
Кейн спросил меня, не хочу ли я выступить перед жителями миссии. Я с радостью согласился.
И вот я стоял на церковной кафедре в Мапуне, глядя на обращенные ко мне лица. Здесь были люди с кожей цвета слоновой кости, темно- и светло-коричневых оттенков. У одних были тонкие черты лица, у других примитивные, грубые. У одних темную кожу освещали голубые глаза; у других были светлые волосы.
Это были отверженные дети моей страны. Обычно белые считают метисов низшими существами. Один из наших политических деятелей выступил со следующим заявлением: "Как правило, метисы наследуют от обоих родителей их пороки, а не добродетели". Говорят, что метисам не повезло вдвойне - их родители, якобы наиболее опустившиеся представители обеих рас.
Эти широко распространенные взгляды основаны на расовых предрассудках и незнании фактов. Метисы лишь в редких случаях происходят от опустившихся белых и распущенных женщин-аборигенок. Зачастую они дети белых, уважаемых своими согражданами, и темнокожих, уважаемых своими соплеменниками. Если бы в нашем обществе расовые предрассудки не влияли на отношения между людьми, из метисов выходили бы такие же люди, не хуже и не лучше, чем их белые отцы.
Но поскольку метисы чаще встречаются с презрением или снисхождением, чем с уважением и пониманием, они начинают стыдиться своей, туземной крови и всячески стараются выдать себя за белых.
Сестра милосердия, которая, когда началась война с Японией, должна была эвакуировать детей-метисов из миссии на острове Крокер в Сидней, рассказала мне, как болезненно реагировали дети, когда цвет их кожи вызывал любопытство окружающих.
Однажды, когда группа белых стала глазеть на детей, одна из девочек с кожей цвета меда спросила:
- Сестра, вы знаете, что говорят эти люди?
- Нет, они стоят слишком далеко от нас, - ответила та.
- Нетрудно догадаться.
- Что же они говорят?
- Они говорят: посмотрите-ка на этих черных детишек!
В поезде к сестре подошла одна из девочек и сказала со слезами, что "белая леди" в вагоне назвала Дженни черной.
Другая девочка, перехватив любопытные взгляды группы белых, сказала с горечью: "Нечего глядеть на нас. Вы думаете, что вы - белые, а ведь на самом деле кожа у вас розовая".
Я не помню всего, что я говорил метисам Мапуна. Помню только, что в какой-то связи сказал, что дети - гордость родителей. Тут я обратил внимание на маленькую девочку, внимательно слушавшую меня. У нее была оливковая кожа, льняные волосы, и голубые глаза. На ее лице была написана удивительная чистота. Рядом с, ней сидела другая девочка с раскосыми, как у японцев, глазами и прямыми черными волосами. Ее кожа была очень темной, но отливала желтизной.