— Ты действительно не видишь того, как он сохнет по тебе? — с улыбкой спросила Реджина, заправляя прядь красных крашеных волос за ухо.
— Кто Эрик? — я рассмеялась, не веря в слова, произнесенные подругой. — Ты это несерьезно.
— Ох, знала бы ты, как я порой ненавижу твое имя, потому что Эрик произносит его по двадцать раз в минуту.
— Я думала, он гей, — задумчиво произнесла я, гоняя наггетс по тарелке.
— С чего ты взяла, что он гей? — рассмеявшись, спросила Реджина.
— Ну, он весь такой ухоженный, всегда замечает мои новые вещи и хвалит прическу, — Реджи удивленно вскинула бровь.
— Только твою прическу и только твои новые вещи, — она улыбнулась. — Это как бы разные вещи.
— Мне сейчас не до отношений, — вспомнив все происходящее в доме, пробормотала я.
Все относительно наладилось. Найл и Зейн снова общаются, будто ничего и не было. Мужская дружба всегда удивляла меня. Если бы у девочек случилась такая ситуация, они бы год не разговаривали между собой, а может и вовсе никогда не заговорили бы друг с другом. А Хоран с Маликом снова лучшие подружки. Зейн все чаще проводит время с Эмили, и меня это пугает. Я боюсь, что он обидит ее. Но они безобидно гуляют или просто вместе сидят в гостиной, тихо о чем-то разговаривая.
После того, как Томлинсон выздоровел, победив ангину, то сразу же ушел в тусовочный загул вместе с Гарри. Даже не хочу знать, чем они занимаются на этих вечеринках. Луи мне нравится, и меня это раздражает. Я борюсь со своей симпатией разными способами. Недавно пришла к мысли, что очень глупо заводить роман с соседом. Если мы расстанемся, то будет слишком много неловких моментов.
— И почему тебе сейчас не до отношений? — спросила Реджина, выводя меня из транса. — Говоришь, как женщина после развода. Эрик — хороший парень.
— Посмотрим, — уклончиво ответила я.
— На вечеринку сегодня пойдешь?
— Посмотрим.
— Меня раздражает этот ответ. Это все равно, что огромное «Нет», светящееся неоновыми красными буквами.
***
Домой я вернулась в приподнятом настроении и с парой новых джинсов и футболок. Мы с Реджиной немного увлеклись шоппингом, а потом попали на распродажу в Топ-Шоп, и понеслось. В гостиной сидели Луи и Гарри и доедали остатки вчерашней китайской еды.
— Фу, — поморщившись, произнесла я. — Вы же отравитесь.
— Нормально, — вытягивая лапшу деревянными палочками, произнес Стайлс. — И не такое ели.
— На вкус ничего, может слегка кислит, — ответил Луи, протягивая коробку с едой вперед. — Хочешь? — с улыбкой предложил он.
— Я больше не могу на это смотреть, перестаньте, — взяв из рук Томлинсона коробку с едой, я отложила ее на журнальный столик, а затем проделала то же самое с порцией Гарри.
— Кэр, офигела? Это можно есть, там много приправ, они не дадут этой еде испортиться, — Стайлс потянулся за коробочкой, и я шлепнула его по руке.
— Нет, Гарри! Ты хоть представляешь из чего это все готовят и сколько мерзости туда добавляют?
— Обожаю, когда она врубает этот командирский тон, — закинув руки за голову, с улыбкой произнес Луи.
— В холодильнике полно свежих продуктов, — ответила я, скрещивая руки на груди. — Почему не поесть что-нибудь, что не убьет вас?
— Я не буду есть сырую курицу, — ответил Гарри, быстро схватив коробку с едой со стола.
— Давайте я что-нибудь вам приготовлю, — парни удивленно посмотрели на меня.
— И не подкинешь яду? — спросил Гарри, складывая палочки обратно в коробку.
— Это будет безопаснее для ваших организмов, нежели эта лапша.
— А что приготовишь? — не унимался Стайлс.
— Я смотрю, вы любите приправы. Как насчет карри?
— Ты приготовишь нам карри? — спросил Луи. — Почему ты раньше этого не делала?
— Потому что вы бесили меня.
— А сейчас?
— Сейчас тоже бесите, но я уже не хочу, чтобы вы умирали.
— Это самые романтичные слова, которые я когда-либо слышал, — с улыбкой пробормотал Луи.
— Аналогично, — поддержал его друг.
Затянув покрепче резинкой хвост на голове, я приступила к готовке. Меня всегда успокаивало приготовление еды, можно столько всего обдумать, пока нарезаешь, тушишь, варишь, жаришь продукты. Только что это был набор отдельных ингредиентов, а через некоторое время эти ингредиенты становятся одним полноценным блюдом. Поставив вариться рис, я нарезала лук и болгарский перец. Потом принялась нарезать помидоры.
— Ты прямо светишься, — подняв голову, я посмотрела на Луи, который стоял в дверном проеме, облокотившись на косяк.
— Люблю готовить, но делаю это редко.
— Долго еще? — словно ребенок, спросил парень. Я рассмеялась. — Я только недавно начала, Луи. Я позову вас, когда будет готово.
— Может тебе помочь? — я с недоверием посмотрела на него. — Просто по телевизору начался «Шерлок», а Гарри не разрешает никому разговаривать, когда он идет. А я молча смотреть не умею.
— Ты вообще ничего не умеешь делать молча. Разделай пожалуйста курицу, нам нужно куриное филе.
— Ты доверишь мне такую важную миссию? Я думал ты скажешь мне перемешать специи или налить воды в кастрюлю, — засучивая рукава, произнес парень, направляясь к столу.
— Я не против такой помощи, тем более я доверю тебе не сам процесс приготовления, — я пододвинула к себе тарелку с шампиньонами, которые намеревалась нарезать.
Наши локти с Томлинсоном то и дело невзначай касались друг друга. После каждого прикосновения мы глупо улыбались друг другу.
— Вот черт, — произнес Луи.
— Что?
— Телефон в кармане вибрирует. Кэр, достань пожалуйста, у меня руки грязные.
— У тебя там точно телефон вибрирует, а не что-то другое? — спросила я, разворачиваясь лицом к парню, когда он развел руки в стороны. Луи улыбнулся.
— Сначала достань телефон, и посмотрим, вдруг что другое завибрирует, — я поморщилась. — Ну же, в правом, — Луи нетерпеливо подтолкнул меня бедром, указывая на передний карман своих джинсов. Протянув руку, я залезла в карман и достала вибрирующий телефон. На экране мигала надпись — «Самая». Самая. Интересно, кто это? Какая девушка заслужила такого звания? Я всего лишь расистка, а эта незнакомая мне девушка удостоилась звания «Самая». — Кто звонит? — я молча развернула экран в сторону Томлинсона. Его глаза засияли, и он широко улыбнулся. — Мне будет гораздо легче разговаривать, если ты нажмешь «ответить».
— Да, конечно, — рассеяно произнесла я. Проведя пальцем по экрану, я поднесла телефон к уху парня.
— Привет, мам, — произнес он в трубку. Оу, это его мама. Господи, это действительно мило с его стороны, записать так свою маму. Парень рассмеялся в трубку. — Нет, меня еще не отчислили. Конечно учусь, никаких тусовок, честно, — произнес Луи, смотря на меня. Я закатила глаза. Лгун. — Как дела дома? — Томлинсон сделал шаг вперед и прижался ко мне вплотную всем телом, я отступала назад, пока не уперлась поясницей в столешницу. — Фелисити бросила танцы? Почему? — дыхание парня касалось моей щеки, посылая волну мурашек по всему телу. Луи протянул руку и достал из-за моей спины рулон бумажных полотенец. — Она мне не говорила. Я позвоню ей попозже, — вытирая руки, произнес он. — Я сейчас помогаю своей соседке готовить карри, — его мама что-то спросила, и Луи с улыбкой сканировал мое лицо какое-то время. — Ага, — ответил он. — Мама передает тебе спасибо, — тихо сказал он. — Она рада, что я не буду перебиваться сэндвичами.
— Мне несложно, — ответила я, прочистив горло. Луи уже вытер руки, но не забирал телефон из моих рук и продолжал все так же тесно стоять рядом.
— Хорошая, — произнес Томлинсон, смотря мне в глаза. — Только она расистка. Я так рад, что я европеец, — я пихнула его в живот.
— Дурак, — прошептала я.
— Да, расистка. Зейну прохода не дает, на всех фотографиях выколола ему глаза.
— Луи, перестань, — возмущенно произнесла я. Он тихо рассмеялся.