Выбрать главу

Возможно, это оттого, что он интересуется и космосом, и социологией, и кибернетикой, и научной фантастикой, и графикой, и техникой кинематографа, и астрономией, да мало ли еще чем! Конечно, этими же вопросами интересуются многие. Но между ними и Виктором я скоро увидел одно весьма важное различие: если для подавляющего большинства людей все эти «летающие тарелки», «говорящие» дельфины, космические «пришельцы», «думающие» автоматы и прочее – лишь тема для разговоров, пусть и любопытных, но несерьезных, ведущихся в часы необременительного отдыха, то для Демидова это часть его жизни. Он всегда буквально кипел идеями и фантазиями, предлагая нам немедленно взяться то за поиски исчезнувших сокровищ пресловутого Русско-Азиатского банка, то за розыск оружия боевой группы большевиков… В конце концов он предложил написать повесть. Или пьесу. Или киносценарий.

Все мы, газетчики, вынашиваем планы создания собственной книги. Но с годами наивность подобного желания становится очевидной. И оно выливается во что-то другое – ну, хотя бы в овладение рукомеслом репортера. Ведь не всем же писать книги! Надо кому-то и газету делать…

* * *

Шло время. Но журналистская работа со всеми ее особенностями совершенно не изменила отношения Демидова ни к своей мечте, ни к жизни вообще. Он оставался все таким же – увлекающимся, активным, зубастым. И в конечном счете нажил не только друзей, но и недоброжелателей: кому-то не нравилась его склонность к спорам и дискуссиям, кому-то – прямолинейность и определенность мнений, кому-то – вообще наличие «собственных мыслей».

Короче – и жизнь его и работа отнюдь не стали для него медом. Но все-таки однажды он удивил нас, принеся в толстой картонной папке листки машинописи и рукописные наброски – только что рожденную книгу. Она была еще сырой, очень сырой… С ее страниц, отпечатанных набело нашей машинисткой Лидией Васильевной, так и капала вода. И все же это была книга…

…Кому приходилось посещать судостроительные заводы, тот непременно замечал на стапелях или в эллингах контуры рождающихся кораблей. Всем бывало ясно, что это еще не судно, не мореход: на нем ни машин нет, ни приборов, да и на плаву он еще вряд ли станет держаться. Но никому и в голову не приходило назвать это сооружение каким-нибудь другим словом: корабль и только корабль!

Подобное ощущение вызывала и книга Демидова. Ее читали и в отделах нашей редакции, и специалисты, и просто самые разные люди. Виктор прислушивался к бесконечному потоку мнений и предложений (иногда удивительно противоположных!), что-то исправлял, что-то переписывал. И как он не махнул на все рукой – совершенно непонятно! Вот тут-то мне с какой-то новой стороны показался его характер – характер бойца – и просто характер человека, умеющего уводить начатое дело до конца.

Все, о чем рассказано в книге Виктора Демидова, – правда. Много лет, день за днем, он выезжал на оперативные, не терпящие никаких отлагательств вызовы. Более тридцати тысяч мин, снарядов, гранат, фугасов, зарядов, шашек обезвредил он за это время собственными руками. И каждая из них могла стать последней в его жизни.

Книги такого рода (например, Золотовский с его рассказами об эпроновцах, записки Коллинза или Марка Галлая) подкупают «всамделишностью», реальными ситуациями. Они, мне кажется, поучительнее и интереснее, чем десятки других, с лихо закрученными сюжетами и драматическими ситуациями. Потому что здесь жизнь. А там пусть ловкая, пусть талантливая, но выдумка. Берите любую из главок-новелл книги Виктора Демидова и везде вы встретите людей, о существовании которых даже не подозревали, но которые ежедневно, ежечасно, беспокоясь о нашем с вами благополучии, без громких слов шли на опасное дело, как мы с вами идем на свою совершенно мирную работу. Вы увидите их такими, какими увидел автор. И полюбите их любовью автора.

Нигде вы не найдете назойливых убеждений: смотрите, мол, какие хорошие ребята, ваш гражданский и моральный долг – подражать им! Вы сами поймете это. И еще то, что за однообразной, но от этого не перестающей быть рискованной работой – и коллективизм наших парней, и их самоотверженность, и скромность, и многие другие качества, к которым надо стремиться.

Я не знаю, будет ли книга Виктора его единственной книгой или первой в ряду многих. Но я знаю другое: этот человек полон неожиданностей. Он мог бы стать серьезным исследователем военной истории, о чем свидетельствует колоссальная работа, проделанная им по жизнеописанию ведущего русского артиллериста-изобретателя В. И. Рдултовского. Он мог бы стать и незаурядным публицистом и острым сатириком. Но это все предположения. Время покажет, какую дорогу он изберет.