Я зажал педаль синхропривода, выкрутил рычаг поворота и пошёл в сторону на максимальных позициях двигателя. Каждый шаг отдавался болью во мне самом. Болело всё тело, кроме головы. Она была настолько тяжёлой, будто я вот-вот усну.
— Он выстрелил из копья! — доложил Кэлвин. — Промазал, заряжает ещё раз.
— Янек, готовь правую руку, — промычал я. — Из всех орудий, не целясь, прямо по нему. Кэлвин, включи автозарядку левой. И пусти ещё огнемёты, подсветим его.
Катафракт не был настолько бронирован, как паладин. Вражеская ригга тоже палила по нам из всех орудий, и внутри чувствовалось каждое попадание. Будто тысячи кувалд молотили по броне, а гулкие звуки отдавались где-то внутри меня самого.
Я всё ещё отходил в лес, как можно дальше от деревни. Ригга врага стоит посреди горящих домов и её отлично видно, а мы в темноте. Не сказать, что это поможет, но хотя бы помешает врагу выцелить нам что-нибудь важное. Да и дым будет заслонять им обзор.
Готов поспорить на что угодно, что у них нет приборов ночного видения. У нас их тоже не было. Но противник догадался выпустить в небо с десяток осветительных ракет. Правда, почти сразу после этого он опять скрылся в дыму и огне, когда Ян выпалил по нему из всех орудий правой руки.
Но радоваться рано, неприцельная стрельба никогда не выводит риггу из строя. Бой двух ригги — это монотонная работа, пока кто-нибудь не сломает врагу ноги. Или не убьёт пилота из игниумового копья.
— Вот же жопа! У них два лучевых копья! — крикнул Кэлвин прямо мне в ухо. — Второе начало светится!
Хорошо, что он это разглядел. У меня от слабости уже темнело в глазах, я мог полагаться только на спутников и своё чувство направления. Я начал обходить врага большим полукругом, сметая деревья на пути. Можно только надеяться, что не попаду в какой-нибудь овраг.
— Марк, он стреляет! — Ян кричал мне в другое ухо. — Сейчас выстрелит.
По ригге били снаряды и ракеты, от звуков постоянных попаданий звенело в ушах. Я закрыл глаза и потянул рычаг на себя. Катафракт остановился, сильно качнувшись.
— Мимо! — обрадовался Кэлвин. — Он стрельнул на опережение.
— Я знаю, — прошептал я. — Что орудия?
— Заряжены обе руки.
— По моей команде залп из всего, что есть.
Мы двинулись дальше. Ригга врага не настолько манёвренная, и поспеть за ними не может. Но он всё равно достаточно быстро поворачивался. Если бы получилось зайти ему за спину, он покойник. Но это будет непросто.
— Ян, приготовься…
Договорить я не успел. По кабине прилетело что-то настолько мощное, что я чуть не вывалился из кресла. Снаружи что-то взорвалось. Было слышно звук стонущего металла, лампочки на пульте замигали красными. Свет наверху погас. В глазах двоилось, и я не понимал, что именно у нас сломалось. Но в любом случае дело дрянь.
— Правая рука отваливается, мать её! — Ян ударил себя по колену.
— Кэлвин, срочно перекрой пневмомагистраль! Янек! Дай залп с левой, не давай ублюдку прицелиться.
Парни принялись выполнять приказания, а я вёл риггу так, чтобы врагу приходилось топтаться на месте. Всё как в тот раз, как в том бою. И как меня учил Анри до того, как умер.
— Левая орудийная платформа, минут двадцать градусов, — приказал я. Надеюсь, меня услышат.
Ян услужливо подтянул ко мне перископ, но я помотал головой. Всё равно уже тяжело что-нибудь разглядеть. Только звуки попаданий по броне говорили мне, с какой стороны противник, и как близко он находится.
— Патрик, заряди трёхсотмиллиметровку, — попросил я. — Снаряд на плюс-плюс.
Какой, мать его Патрик? Он давно мёртв, за орудия отвечают Ян и Кэлвин.
— Залп по моей команде, мы сближаемся!
Я крутанул риггу, невзирая на протесты остального экипажа, и побрёл наперерез противнику.
— Он стреляет! — доносится через пелену в ушах.
— Давай же, Марк! — прокричал Патрик. — Прикончим ублюдков! Выдвигаемся! Гони!
— Нет, — прошептал я и вытер мокрый лоб. — Их слишком много. Мы же сдохнем, если я облажаюсь.
— Да не ссы! — подбодрил меня Деметр. — Ты уже целый год у нас первый пилот! И ни разу не облажался! Да Анри, сука такая, сейчас смотрит на нас прямо из ада, и его от гордости за тебя прёт! Рви этих педиков!
— Залп! — прокричал я, даже не подозревая, что ещё могу кричать.
Кабину заволокло дымом, игниумовое копьё прожгло лобовую броню. Жар окатил мне лицо, но аккуратная дырочка, чьи края раскалились настолько, что давали свет, находилась слишком далеко от меня. Я услышал, как бахнуло наше главное орудие левой оружейной платформы, и с каким грохотом взорвался мощный снаряд, попадая в цель.