— Валь! — вскрикнула Лана. — Да отстань от него! Он тебе не отвечает, а ты ещё больше наглеешь.
— Ну это же чистая правда, что он ничего не умеет, — Валь спрыгнул на землю. — Ну, ладно, Павел, не грусти, раз тебя так природа обделила. Ты же не виноват в этом.
— Валь, хватит, — сказал я. — Это уже через край.
Павел, мрачный и грустный близнец, не произнёс ничего. Кто-то из его класса подал ему полотенце, и Павел вытер грязное лицо. Я посмотрел на него, в очередной раз удивляясь, как браться похожи внешне, и какие разные по характерам.
— Ну, ведь не зря же отец назначил наследником меня, а не его. Если бы Павел был хоть чуточку способнее…
— Заткнись уже! — прикрикнул на него Ян.
— Да я же просто шучу, — Валь улыбнулся.
Павел отбросил полотенце и решительным шагом подошёл к нам.
— Вот и Павел знает, что я всего лишь…
Валентин не успел договорить. Его брат с размаху залепил ему кулаком по лицу, и Валь упал. Павел несколько раз успел пнуть его по голове, пока мы его не оттащили.
— Да ты чего? — Валь поднялся, потёр нос и посмотрел на окровавленные пальцы. — Ты сдурел, что ли? Я же просто пошутил.
— Я тебя ненавижу, — прошипел Павел. — Сука, когда же ты сдохнешь? Ты мне жизни не даёшь, урод. С самого детства!
— Ты сейчас серьёзно?
— Ну-ка стоять! — прикрикнул Кичиро Кобаяши и встал между братьями. — Что здесь происходит?
— Да я только пошутил, — сказал Валентин. — А он…
— Тихо!
Кобаяши сначала всмотрелся в побитое лицо Валя, а потом на Павла.
— Это же ты Павел? — спросил он.
Грустный близнец кивнул.
— Ты знаешь правила Академии, — сказал Кичиро. — Через час жду в кабинете. А пока собирай вещи.
Оба близнецы замерли с открытыми ртами.
— Но я же, — прошептал Павел. — Но я же просто…
— Через час, — повторил Кобаяши.
Грустный близнец попробовал что-то сказать, но махнул рукой и побрёл в сторону общежития. Кобаяши посмотрел на Валентина и ушёл.
— Валь, ты что наделал? — спросил Ян. — Его же из-за тебя выгонят.
— Валь, ты придурок, — сказала Лана. — Ты уже совсем меры не знаешь.
Мария грустно покачала головой.
— Ну я же просто пошутил, — Валентин смотрел на нас всех умоляющим взглядом. — Всего лишь шутка, он же привык.
— Я бы на его месте тоже тебе врезал, — сказал я. — Удивлён, что он столько терпел.
— Да как же так? — Валь вытер лицо рукавом, размазав кровь. — Нет, так нельзя, его же отец дома кончит. Директор Кобаяши!
Кичиро развернулся и остановился с таким видом, будто ждал его. Мы с Яном тоже подошли ближе.
— Директор Кобаяши, — взмолился Валентин. — Не надо его отчислять, пожалуйста.
— Я видел драку, — сказал Кобаяши. — Правила вы все знаете.
— Но его не надо отчислять! Пожалуйста. Это же я его довёл! Я же знал, как его разозлить, но всё равно издевался. Это я виноват, не он.
— Значит, мне нужно отчислить тебя за провокацию драки?
Валентин закрыл глаза и глубоко вздохнул.
— Да, лучше меня.
Кобаяши усмехнулся.
— То есть я должен отчислить тебя, наследника Малого Дома и будущего пилота ригги-исполина? После отчисления можешь даже не мечтать об этом. Ты уверен?
— Да! — воскликнул Валентин. — Его же отец из дома прогонит, он и так Павла недолюбливает. Не надо его выгонять, пусть лучше он наследником будет.
— Через час чтобы был у меня в кабинете. И приведи себя в нормальный вид.
Кобаяши развернулся и, хромая, пошёл к ожидавшей его мотовозке. Валентин окинул нас диковатым взглядом и побежал в общежитие.
— Его что, и правда выгонят? — спросила Мария.
Ян пожал плечами.
Глава 18
Мы собрались у Ланы, но настроения праздновать не было. Даже разговор не клеился. Я забрался на подоконник и смотрел в окно. Ян что-то черкал в своём блокноте, недалеко от него уселась Анита и гладила толстого кота Ланы, лежащего у неё на коленях. Мария и Лана сидели на кровати и о чём-то тихо перешёптывались.
И внезапно распахнувшаяся дверь прозвучала как гром среди ясного неба. Кот спрыгнул с коленей Аниты и спрятался под кроватью.
— Вы даже себе не представляете, что я пережил, — заявил вошедший Валентин. — Как же Кобаяши на нас орал, даже Ульдов пришёл его успокаивать. Говорит, что меня, как наследника, нельзя выгонять без одобрения компании, а я не дал выгнать Павла, кричал, что если что, то мы поменяемся, и никто не узнает, кто из нас кто.