Юрий Карлович Олеша
Мы в центре города
Мы, жители большого города, не слишком ценим одну удивительную возможность, которая предоставлена нам: в любой день каждый из нас может побывать в зоологическом саду.
Мы в центре города.
Десять минут езды на трамвае отделяет нас от фантастического мира. Причем этот мир, не имеющий ничего общего с городом, находится как раз там, где город проявляется в своих самых ярких формах.
Вот мы сходим с трамвая.
Высокие дома.
Скрещения трамвайных линий.
Здесь сильнее, чем где-либо, ощущаешь, что находишься именно в городе. Это одно из наиболее лязгающих мест Москвы.
Трудно допустить, что всего в нескольких шагах от стеклянной будки, где происходит распределение сигналов уличного движения, живут волшебные существа.
Мы входим в ворота.
Сквозь заросли светится пруд.
Пока ничего удивительного! Пока только лебеди! Они даже несколько разочаровывают. Обычно мы представляем себе изогнутые шеи. Лебединая шея! Она оказывается прямой и как бы мохнатой.
Правда, они скользят!
И это скольжение в тени наклонившихся над прудом ветвей создает впечатление тишины.
Нет, лебеди не разочаровывают. Мы оглядываемся на них, когда удаляемся от пруда. Прекрасная птица! Птица легенд, песен, метафор.
На горе стоит слон.
Люди облепили гору.
Слону жарко. Его дыхание слышно по крайней мере в пяти метрах. Он переступает с ноги на ногу. Глаз его похож на человеческий. Добрый и как бы смеющийся глаз.
Странно смотреть на слона! Грозное животное. Оно вырывает деревья с корнем. Ни один хищник не нападает на слона. Слон был боевой машиной, устрашающей и разрушительной. И вместе с тем глаз улавливает во внешнем его виде какую-то кротость форм. Чем-то он похож на младенца!
На горе под деревом сидит человек. Обыкновенный человек, в испачканных сапогах, в куртке и картузе. Не укротитель. Просто сторож. Сторож слона. В руках у него тоненькая палочка.
Слон подходит к человеку.
Человек что-то говорит слону. Мы не слышим, что он говорит, но, очевидно, что-нибудь вроде: «Ну, чего тебе?»
Позы человек не меняет. По-прежнему сидит развалившись. Страшное лицо, образина, – непонятное, то ли из резины, то ли из глины, огромное, серое, – висит над ним.
На этом лице появляется выражение. Слону неловко. Он опять просит. Он уже просил несколько раз, и ему отказывали. Он не может найти в себе силы удержаться от того, чтобы не попросить еще раз. Он сознает свою слабость, и ему неловко.
Слон просит яблоко.
Тут мы становимся свидетелями действия одной из совершеннейших машин: слоновьего хобота.
Ведь слон вовсе не для нас изгибает хобот! Вовсе не для того, чтобы мы восклицали: смотрите! смотрите!
Он изгибает его именно так, а не как-нибудь иначе, преследуя определенный расчет. Ему надо проникнуть в карман к сторожу. Там яблоко.
Сторож успевает вынуть яблоко раньше и не дать слону. Блестящий румяный шарик, такой свежий в соседстве с серой громадой слона, появляется на секунду и снова исчезает. Сторож прячет его в другой карман.
Слон продолжает стоять.
Тогда сторож ударяет его легонько палочкой по хоботу. Эта увесистая труба в данном случае исполняет функцию носа. Слона щелкают по носу. Щелчок, означающий – пошел вон!
И слон отходит чрезвычайно огорченный.
Пингвины.
Они сидят, запрокинув головы и свесив не то ручки, не то крылышки, не то ласты.
Длинное тельце пингвина – столбик, который хочется поднять.
Пингвины смотрят в небо. Темные клювы. Черные? Нет, скорее синие. Темная синева внезапно – на краю льда – открывшегося океана.
Вот луг кенгуру.
Их недавно привезли к нам. Мы их никогда не видели. Но когда мы учили географию, мы с особенным интересом отнеслись к тому, что в Австралии водятся странные животные, которые носят детенышей под животом в сумках и совершают фантастические прыжки. Нам хорошо был знаком образ кенгуру – приподнявшегося на могучих задних лапах, с вытянутым по траве длинным голым хвостом и с круглыми ушами, которые чернеют, как силуэты, на фоне ясного неба. Оно еще не прыгнуло. Оно только встрепенулось, услышав шорох.
Мы с детских лет симпатизируем кенгуру. Вот оно впервые перед нами! Хвост! Хвост кенгуру! Оно прилегло на траву. В таком ракурсе трудно разглядеть его. Мы видим мордочку – нежная, с рыжеватыми, подрагивающими бровями мордочка. Кого напоминает эта мордочка? Собаку! Да, это песья мордочка. Как у маленькой, ничем не замечательной, но милой дворняжки.
Но всех интересуют ноги кенгуру. Разглядывают круп. Действительно, как он развит, если принять во внимание нежность всего туловища и особенно передние лапы! Они кажутся такими слабыми и вялыми.