Глава 7. Старые друзья
«Ах, утону я в Западной Двине
Или погибну как-нибудь иначе, -
Страна не пожалеет обо мне,
Но обо мне товарищи заплачут.
Они меня на кладбище снесут,
Простят долги и старые обиды.
Я отменяю воинский салют,
Не надо мне гражданской панихиды.».
За несколько дней до убытия на фронт, Николая ожидал еще один сюрприз, на сей раз приятный. Стоило этому человеку появиться в расположении цирка, как он, забыв обо всем на свете, подскочил к гостю и крепко обнял его. Гость, несмотря на свое субтильное, по сравнению с Николаем, телосложение, ответил крепким мужским объятием.
— Сколько же мы не виделись, Николаус? — в своей привычной шутливой манере начал Колоссовский.
Он отодвинул от себя парня, но, не выпуская из рук, рассматривал его, склонив голову набок.
— Возмужал, кажется, что еще крепче стал. Уже не Николка, а целый Николай! Да и жизнь, видать пообтрепала, вон складка меж бровей появилась.
— Полтора года почти, — наконец ответил на первый вопрос Николай, — А иной раз кажется, что целая вечность утекла. — вздохнув, добавил. — А что до жизни, то от нее все по голове получаю. Любимую потерял, Меч не нашел, зато предательства испил полную чашу.
— Да, брат, дела. Но ты не один такой, всем сейчас трудно, война.
Казимир Ксаверьевич, еще что-то говорил успокаивающее. Говорил, да понимал, что слова утешения — как раз то, что меньше всего нужно парню. Видел, что парень совсем скис, поэтому переменил тему:
— Ты что голову повесил? С таким настроением под вражеские пули — верная смерть. А ты, Николай, нам живой нужен. Ты должен жить и нести партийное слово правды в солдатские массы. Партийное задание твое таково. Вот об этом и поговорим сейчас, а все остальное — вечером. Пошли к Джембазу.
В каморке Джембаза инженер и циркач битых два часа втолковывали задачи антивоенной пропаганды и место в ней членов партии, которые служили такими же простыми солдатами.
— Значит так, — подытожил Джембаз. — вести пропаганду среди солдат, разъяснять им нашу позицию, создавать партийные ячейки в подразделениях, распространять агитационный материал. На первое время газеты и листовки тебе дадим, потом получишь еще.
— Запомни, Коля, — добавил Колоссовский, — солдат поверит только тому, кто есть самый храбрый, самый доблестный средь них.
— Об этом не стоит и напоминать! — с обидой ответил было парень.
Но Казимир не обратил на реплику внимания и продолжил:
— Только личным примером можно получить доступ к солдатским сердцам. И еще, ты ведь на Западном фронте будешь воевать, правда? Так вот, в Минске земским статистиком работает товарищ Арсений. Наш человек! Связь держи через него.
Переночевать Казимир напросился к Николаю, чему тот был несказанно рад, пробовал уступить поляку свою скрипучую кровать, но тот категорически отказался:
— Я ведь неприхотлив как солдат, поверь, мне достаточно расстеленного тулупа у стены, в геологических экспедициях иной раз так вымотаешься за целый день, что голая земля мягче перины кажется.
Однако, устроившись на пахнущем овчиной полушубке, не преминул в шутку попрекнуть парня:
— Знали бы Братья в Европе, в каких условиях почивать изволит Магистр Волги.
— Ну!? — перегнувшись через край кровати, поразился Николай.
— Да, вот! Братья столь настоятельно попросили — не смог отказать. Так что я теперь един в двух ипостасях — революционер и заговорщик. С одной стороны товарищи, с другой — Братья. Фееричная карьера!
— А тот проныра куда делся?
— Так порезали его! Сразу после вашего бегства и порезали. Твой же «дружок», Сенька, и зарезал, загнал перо под ребро, так сказать. Что уж они там не поделили, неизвестно, только чует мое сердце, что без Братьев и здесь не обошлось. Видать раскусили, какой поганый человечешко Барством в городе командует, ну и заменили путем ликвидации, а меня, значит, на его место поставили. Да только исполнитель хлипковат оказался: резал, да недорезал. Выжил наш упырь, не кто иной как Белавин буквально с того света вытащил бедолагу. Козел наш на службу, правда, возвращаться не стал, устроился в земские статистики. Но пройдоха и тут выгоду свою найдет, сейчас в Земгоре заправляет, на поставках в армию наживается.
— Ну и дела! — только и вымолвил Николай. — А с Сенькой что, поймали?
— Куда там! Арсений парень шустрый, поди, поймай! Не под силу нашим толстозадым. Ушел на самое дно, связался с каким-то отребьем. Квартиры обчищали, людей на улице грабили. А по весне махнул на тот берег Волги, укрылся в Жигулях, сколотил банду из дезертиров, грабежом и разбоем промышляют как в стародавние времена. Представляешь, Коль, целые банды по стране бродят! Куда Россия катится!?