— Вот этим мы и займемся. Контрреволюция подняла голову, а Временное правительство не способно с ней справиться. Пора устанавливать настоящую революционную власть, нашу, народную! Тебе, Николай, надлежит ехать в Москву. Ты проявил себя как прекрасный агитатор и организатор, а в Москве много военных училищ и мало надежных войск, надо помочь.
— А как же часть?
— Тебе теперь надо выполнять приказа своей партии, а не армейского начальства. Я тоже уезжаю.
— Куда?
— В Иваново, в Шую. Там крепкая большевистская организация, там у меня остались партийные связи. Буду формировать отряды Красной Гвардии.
— Ой, да у меня там дружок в Шуе, Кирилл! Наш, партийный. Привет не передадите? И Глаше, супруге его? Почитай, три годка не виделись.
— Обязательно передам, если встречу.
На том и расстались, обменявшись на прощанье крепким мужским рукопожатием.
Братские дела. Где-то в Америке
«Гибель близка человечьей породы,
Зевс поднимается пылью на них,
Рухнут с уступов шумящие воды,
Выступят воды из трещин земных.
Смерти средь воя, и свиста, и стона
Не избежит ни один человек,
Кроме того, кто из крепкого клена
Под время выспросит верный ковчег.».
Весна четвёртого года войны. Вдоль западного побережья древней Атлантики протянулась чудовищных размеров агломерация. Новая «столица мира», уютно разместившийся на островах мегаполис, встречал приезжих из Европы исполинской фигурой бабы. Устремлённые вверх шпили небоскрёбов выдвинули в свой авангард эту огромную бабищу с факелом в руке, сурово взирающую со своего каменного постамента на приплывающих пилигримов.
Впрочем, в городе царил уют и комфорт, давно забытый на старом континенте. Пересекались под прямым углом широкие стрит и авеню, по углам которых зеленели многочисленные парки и скверы. Истошно сигналили клаксонами автомобили, бесконечным потоком несущиеся по прямым улицам. В неисчислимых кафешках и ресторациях черные как смоль негры в белоснежных сорочках играли джаз и свинг, а безукоризненно одетые дамы и джентльмены пробовали свои силы в танго, новомодном танце, лишь недавно вышедшем из городских трущоб на широкие площадки центральных проспектов.
Цилиндры выходили из моды, уступая место шляпам, которые вместе с белыми носками и лаковыми туфлями, вместо привычных штиблет, придавали мужчинам весьма импозантный вид завзятого сердцееда. Городская жизнь отторгала устаревший образ благородного джентльмена, и романтизировала развязных апашей, считавшихся огребьем в отмирающую эпоху. Женщин украсили едва выглядывающие из под миниатюрных шляпок коротко остриженные крашеные волосы, добавлявшие им, вместе с ярко накрашенными губами и длинными мудштуками сигарет, изрядную толику загадочности и таинственности. Поскольку партнёру в танго было трудно сосчитать своими пальцами рёбрышки у партнёрши, то — долой корсеты, а следом и всю прочую ерунду, излишне скрывающую женское тело. Новые танцы, новая музыка и, более всего, военное лихолетье способствовали ликвидации лишних вещей, закрывающих женское тело, и оно, наконец, предстало перед мужским взором во всей своей греховной красе. Упрощение и укорачивание чрезвычайно прозрачных женских платьев, дамы компенсировали наличием огромного количества драгоценностей и прочих украшений. Блеск бриллиантов на дамских шейках дополнялся бесчисленными огнями неоновой рекламы, которыми город, как нувориш, увесил себя. Словом, на первый взгляд Америка только и делала, что обжиралась в ресторанах, слушала джаз и танцевала танго, вполне равнодушная к своей истекающей кровью альма-матер — Европе.
Однако, это было не совсем так, вернее, совсем не так. Да, на Североамериканском континенте слабо слышались дыхание и смрад всеевропейского побоища. Но с цинизмом молодого пернатого хищника страна по ту строну Атлантики зорко всматривалась на старушку Европу, пытаясь сквозь марево пожарищ разглядеть контуры будущего мира, мира, в котором по замыслу её руководителей им предстояло править. Нажравшиеся деньгами толстосумы-банкиры, плутоватые политики, раздобревшие на военных поставках промышленники и вездесущие бойкие репортёры примеряли на себя роль хозяев мира. Именно здесь, вдали от военных невзгод, собралась очередная ассамблея европейских Магистров Братства Звезды. Требовалось осмыслить революцию в России, найти, наконец, пути к европейскому миру и обдумать вместе с американскими банкирами контуры нового европейского мироустройства. Влияние и возможности Братства, да если к ним присовокупить финансовые возможности местных воротил, могли бы стать залогом прочного мира на европейском континенте и нового порядка для народов. Североамериканские Соединённые штаты впервые были представлены на столь серьёзном собрании, ибо Магистры наконец осознали, что отныне без этой страны европейские дела не решить.