Усваивай. Опытных людей послушай. В жизни пригодится.
Шелезяка занюхал свою порцию рукавом, выглянул на миг в окно:
— Никого пока. Так на чём ты там остановился?..
— Короче, так. Элька карту где-то надыбала. Хорошая такая карта. Правильная. И всё, между прочим, на то указывает, что карту эту сам Кэп рисовал.
— Ха!
— Вот тебе и ха!
— Два раза ха!
— Простите, — не удержался я. — А кто такой Кэп?
— Первый сталкер. Легендарная фигура. Гурий Германович по прозвищу Кэп, — пояснил Страшный. — Так вот. О карте. Можешь мне, Шелезный, конечно, не верить, но на ней вся кирпичная дорога от самого начала до самого конца прорисована. Всё жёлтые кирпичики. А заканчивается она…
— У Изумруда, понятно, — кивнул Шелезяка. — Кэп на мелочи не разменивался. Да только что-то мне не верится. Откуда у Эльки такая карта взялась?
— От мутировавшего верблюда, — отрезал Страшный. — Ухоронку она Кэпову случайно нашла в Блуждающем Замке. В общем, отправляется она по дорожке к Изумруду… и нас с собой зовёт. Обоих, заметь.
— Так это мы её здесь дожидаемся, — догадался Шелезяка. — А сразу не мог сказать?
— А сразу ты бы не согласился. Разве нет?
— А кто ещё пойдёт? Втроём такое не осилить.
— Чёрный Дядя точняк пойдёт. При мне подписался.
— На одной ноге? — хохотнул Шелезяка. — Или ему саблезубая химера ногу взад вернула?
— Ему Гудвин экзопротез штатовский подогнал. Так что Дядя теперь быстрее тебя бегает. Каннибал ещё будет. Но он только до Провала согласился. У него дела какие-то с Жевунами, так что он потом свалит. Через Большую Припять Клюв подрядился перевести. Ты же знаешь, у него там броды натоптаны. Длиннобородый с Фарой тоже хотели идти, но их Гудвин не отпустил, ему без охраны оставаться не с руки. Ещё Билайн подкатывался, пронюхал, что выгодное дельце затеваем. Элька, молодчага, эту гниду сразу отшила… Да, кстати, Левон тоже идёт.
— А вот это плохо. Он же трус. При малейшей опасности свалит.
— Не свалит. Ему к Изумруду шибко надо. Желание у него заветное созрело, возмечтал от зонофобии излечиться.
— Ну, ладно, — согласился Шелезяка. — Провал мы перейдём, через Припять Клюв переправит. А что насчёт Маковой плеши? Как её перепрыгнуть?
— Легко и с песней. У Эльки, если ты ещё не забыл, Басин Золотой шлем остался. Она его в последний выброс до упора зарядила. Перелетим плешь на обезьяньих крыльях, аки ангелы.
— Заманчиво брешешь, — протянул Шелезяка. — Заманчиво. И отказываться стрёмно. Жалеть ведь потом буду до посинения, если Изумруд все ваши желания выполнит, а я ни с чем останусь. Чёрный Дядя, понятно, ногу просить будет. Левон… С ним всё ясно. А ты что попросишь?
Двойник вздохнул:
— Смеяться будешь. Ну… ладно. С головой у меня, понимаешь, не всё в порядке. Да не лыбься ты, не лыбься, не в том смысле. После того, как меня на Агропроме Вороньей дурью шарахнуло, память я стал терять. И чем дальше, тем хуже. Пока не сильно заметно, но Гудвин говорит, что через полгода я даже имя своё вспомнить не смогу. Вот так, брат. Сам понимаешь, отступать мне некуда, буду просить, чтобы Изумруд мозги мне обновил.
— Да-а, дела, — покряхтел Шелезяка. — Ну, а Эльку какой чёрт туда несёт? Ей-то чего не хватает?
— Тётка у неё в Канзасе. К себе зовёт, на ферму. Горы золотые обещает, у них ведь там не жизнь, а кукуруза. А сталкерам визу, сам знаешь, не дают. Заразные мы, по их понятиям. Вот Элька и хочет с хабаром сразу от Изумруда в Канзас свалить. Чтобы уж наверняка, чтобы в Зону нашу развесёлую больше ни ногой.
Лицо у Шелезяки просветлело, он задумчиво таращился в небо сквозь разбитое окно и поглаживал приклад винтовки.
— Красиво, — признал он. — А я, знаешь… Если мы дойдём… Я просто здоровье себе попрошу. Здоровье — это, брат, самое главное. А то у меня уже и сердчишко что-то пошаливать стало. Ночью, бывает, проснусь, прислушаюсь, а оно — вроде как и не стучит, зараза…
Я слушал их разговор буквально с отвисшей челюстью. Выпитая на пустой желудок усыпиловка слегка ударила мне в голову, но я не опьянел, напротив, стал всё воспринимать намного чётче и ярче. И мир Изумрудной зоны поразил меня несказанно. Здесь не было нужды рассказывать сказку, здесь сказка стала былью, причём былью весьма жутковатой. Кэп Гурий, Элька, дуболомы, исполнитель желаний…
Страшный вдруг дёрнулся, достал из кармана КПК, уставился в экран.
— Выброс! Чёрт, как не вовремя!
Он ловко натянул на лицо маску с тёмно-зелёным стеклом, другую такую же бросил мне:
— Маску на морду, глаза в пол, лежи и не дыши. Если повезёт, останешься жив и даже почти цел.