Вовка редко приходит к Серёже. Серёжина мама не любит, когда Серёжа приводит гостей. Лак на полу снашивается, мебель полированную могут поцарапать. Ещё возиться начнут, телевизор опрокинут. Пусть дружат на улице. И Серёжа с Вовкой чаще встречаются на улице, то есть во дворе. И конечно, в школе. Но когда пропала Звёздочка и Серёже очень грустно, Вовка вот он — сидит, ест сырники, никуда не спешит. Вот какой человек Вовка. Серёжа смотрит на Вовку и кладёт ему на тарелку ещё два сырника.
Вдруг Вовка поднимает вверх вилку и говорит:
— Тихо! Да тихо же!
Что такое услышал Вовка? Серёжа тоже прислушивается.
На улице кричат ребята. Наверное, опять играют в царя горы.
— Жухаешь! Жухаешь! — надрывается громкий голос. — А пусть не жухает! Ногами толкаться нельзя!
Ещё Серёжа слышит, как недалеко тарахтит строительная машина — это строят новую поликлинику.
— Тихо! — повторяет Вовка. — Слышишь?
Серёжа выключил радио, вскочил. Теперь и он расслышал: из глубины квартиры донёсся еле слышный звук. Жалобный, тихий писк. Показалось? Нет. Нет! Не показалось! Опять и опять пищит.
Серёжа кинулся из кухни. Вовка — за ним. Остановились в комнате, прислушались — тишина. Подождали, замерев, боясь шевельнуться. Тихо, тихо. И вдруг опять — жалобное, еле слышное попискивание.
Серёжа никак не мог понять — откуда оно. Открыл шкаф — висят платья, пальто, мамин костюм из блестящих серебряных ниток. Нет, пищит не в шкафу. Кинулся к тумбочке, выдвинул ящик — лежат стопкой полотенца. А тоненький голосок всё слышнее.
— В этом ящике смотри, — шепчет за спиной Вовка и дышит в Серёжину шею.
Выдвинул Серёжа самый нижний ящик. А там — вот чудо! — на белых глаженых простынях лежит, ну конечно, Звёздочка! Смотрит на Серёжу живая, невредимая кошка с голубыми глазами. И никуда она не уходила, и не пропадала — здесь всё время была, удивительно прекрасная кошка Звёздочка. Самая лучшая кошка на свете.
— Звёздочка! — выдохнул Серёжа и засмеялся счастливым смехом.
— Я же говорил — найдётся, — солидно сказал Вовка. Но и он был очень рад.
Серёжа и Вовка так обрадовались, что не сразу заметили крошечного, похожего на мышку, котёнка. Он прижимался к Звёздочкиному животу и тихо пищал.
— Котёнок! — заорал Серёжа.
— Тише ты! Разбудишь!
— Он не спит, он слепой.
— Хорошо, что один. Кошки иногда по пять котят родят, я читал.
Звёздочка ласково лизала котёнка — не то купала, не то причёсывала его языком. А он пищал — что-то хотел сказать.
Серёжа гладил свою кошку. Она нашлась, и он был ей благодарен за это. Ни к каким чужим людям она не ушла, она предана Серёже, она понимает, что Серёжа её любит, свою кошку Звёздочку. Потом Серёжа стал бегать по комнате — надо что-то сделать. Но что? Выбежал в кухню, схватил пакет с молоком, налил в блюдце, поставил блюдце перед Звёздочкой, наплескал на белый пододеяльник. Но разве сейчас можно было обращать внимание на такие мелочи. Нашлась Звёздочка! У неё родился сын! Звёздочка, вот она, лежит в ящике, мурлычет, здоровается с Серёжей.
А котёнок, слепой, глупый, беспомощный — пищит тихо, еле заметно открывая крошечный рот. Чего-то требует. Чем-то недоволен, на что-то жалуется. Живой.
Ночью раздался хохот
В тот день был сильный ветер. Ветер — это хорошо. Во всяком случае, мне так кажется. Я люблю ветер. Если идти к нему спиной, он подталкивает тебя, помогает спешить. Если идёшь к ветру лицом, он кидает тебе в лицо сверкающий снег, треплет волосы — это похоже на весёлую игру. И даже если тебе грустно, то от свежего ветра, которому нет дела до твоей грусти, становится немного веселее.
Я люблю ветер. Люблю, когда летят листья — не лежат, как обычный сор, а летят, как живые птицы. Люблю, когда дым из трубы рвётся в клочья, а бельё на верёвках надувается парусами. Конечно, без ветра спокойнее, но спокойствие не всегда радость. Бывает, что радость как раз в тревоге, в беспокойстве, в действии.
В тот вечер ветер нёсся по улицам, гремел обшивками балконов, нёс целую газету впереди прохожего. Мне казалось, что Максим тоже должен любить ветер. Такой живой, быстрый мальчик. Но в тот вечер он, оказывается, хотел тихой погоды и вообще побольше спокойствия. Генриетта была привязана на чердаке.
Когда пришла ночь, ветер вдруг утих, сразу прекратился треск и вой. Неправдоподобно тихо вдруг стало, так тихо редко бывает в нашем большом беспокойном городе.